Голод, пытки и забвение: Дикарка Джини
«Девочку-маугли» Джини Уайли вырастили не звери, а жестокий отец и запуганная мать. Джини уже исполнилось шестьдесят, но ее судьба почти никому не известна.
Джини переступила порог одного из учреждений социальной защиты округа Лос-Анджелес более сорока лет назад. Никому не известно, что с ней стало, однако своим появлением она навсегда изменила жизнь всех тех, кому довелось с ней столкнуться.
Был октябрь 1970 года. Ее привела мать. Женщина, страдающая от катаракты, искала отдел, предоставляющий услуги слабовидящим людям, и перепутала дверь. Работники застыли на месте при виде необычной посетительницы. Девочке можно было дать лет шесть-семь; сутулая, тощая как палка, она держала руки перед собой, как кролик передние лапки.
Сначала у ребенка подозревали аутизм. Затем выяснилось, что девочка не умеет разговаривать. Она страдала недержанием, не контролировала слюноотделение и постоянно плевалась. Кроме того, у нее обнаружилась редкая стоматологическая патология Джини обладала двумя почти полными комплектами зубов. Она практически не умела жевать и глотать, не могла полностью сфокусировать взгляд или вытянуть до конца руки и ноги. Она весила всего 26 килограмм. И ей было уже тринадцать.
Ее звали это имя ей дадут в целях защиты личности Джини. Ее безумный отец с младенчества надевал на нее самодельную смирительную рубашку и привязывал к стульчику в пустой комнате дома. Он запрещал ей плакать, разговаривать и шуметь, избивая за малейшую провинность палкой. Общался он с ней исключительно по-собачьи, то есть лаем и рыком. Новостные заголовки называли это худшим случаем жестокого обращения с детьми за всю историю США. Как, спрашивали ведущие, тихая улица в заштатном городишке могла породить ребенка-маугли существо, настолько лишенное человеческого контакта, что в памяти невольно всплывают легенды XIV века о «детях волка» из Гессена, история Амалы и Камалы или Виктора из Авейрона мальчика, выросшего в лесах охваченной революцией Франции.
Через какое-то время имя Джини исчезло из заголовков да и какая там Джини, когда Вьетнам полыхает огнем, а «Битлз» на грани распада. Зато интерес к ней ученых, в частности лингвистов, не угасал. Джини выросла не зная языка, не получая никакого воспитания чем не идеальный предмет исследований Получится ли научить ее говорить Сперва специалисты чуть ли не дрались за право получить к ней доступ, снимали энцефалограммы, делали аудиозаписи, проводили бесконечные тесты, собирали горы информации, публиковали отчеты. Но и ученые, за редким исключением, постепенно начали к ней охладевать.
К концу 1970-х Джини окончательно пропала из виду. Поскольку она находилась на попечительстве штата Калифорния, администрация штата помещала ее в различные государственные учреждения, но ее местонахождение держали в секрете. Спустя сорок лет она, по всей видимости, по-прежнему остается в одном из них.
«Я совершенно уверена, что Джини жива, потому что каждый раз, когда я звоню о ней справиться, мне отвечают, что у нее все в порядке, говорит Сьюзан Кертисс, профессор лингвистики Калифорнийского университета, занимавшаяся проблемой Джини и сумевшая с ней подружиться. Мне не позволяли с ней контактировать. Я не могу ни написать ей, ни увидеться с ней. Думаю, последний раз мы связывались в начале 80-х».
Представители администрации отказались предоставлять журналистам Guardian какую-либо информацию. «Если Джини жива, то сведения о ней носят конфиденциальный характер, а следовательно, мы не можем предоставить к ней доступ, заявил Ким Цучида, сотрудник Калифорнийского управления социального обеспечения. Обратитесь с запросом в округ Лос-Анджелес». Администрация округа Лос-Анджелес перенаправила письменный запрос Guardian руководству специализированных медучреждений, но ответа нам не предоставили.
Джини Уайли исполнилось шестьдесят, но ее судьба по-прежнему неизвестна. Научилась ли она говорить Взаимодействовать с окружающим миром Быть счастливой Это знает лишь горстка людей. Но история не закончена: ведь у нее были и другие участники.
Начнем с самого начала. Вот перед нами отец Джини, Кларк Уайли. Его детство прошло в приемных семьях на северо-западе тихоокеанского побережья. Во Вторую мировую войну он трудился слесарем на авиазаводе в Лос-Анджелесе. Женился на Айрин Оглсби, женщине на двадцать лет моложе него. Айрин оказалась в Калифорнии, спасаясь от пыльных бурь в ее родном штате. Кларк Уайли был авторитарным человеком, ненавидевшим любой шум и не желавшим иметь детей. Однако дети у четы Уайли все-таки рождались. Первой была девочка. Она раздражала Кларка своим плачем, поэтому однажды тот взял ее и вынес в холодный гараж. Она заболела воспалением легких и вскоре умерла. Второй ребенок погиб от врожденных осложнений. Третий, мальчик по имени Джон, выжил, а пять лет спустя на свет появилась его сестра, которую мир узнает как Джини.
В 1958 году мать Кларка Уайли сбил пьяный водитель, и Кларк, окончательно озверев, погрузился в паранойю. Он избивал Джона, а свою полуторагодовалую дочь запирал в крошечной спальне в одиночестве, никого к ней не подпуская и не давая ей двигаться. Все свое время она проводила будучи привязанной к детскому стульчику-горшку или находясь в проволочной клетке в смирительной рубашке, надетой на нее отцом. Тишины Уайли добивался кулаками или палкой. Такой была жизнь Джини в 1960-х.
В 1970 году полуслепая Айрин, охваченная страхом, сбежала от мужа. После того как она забрела не в тот отдел учреждения социальной защиты, события начали развиваться с поразительной быстротой. Кларку Уайли было предъявлено обвинение в жестоком обращении с детьми. Вскоре после этого он застрелился. «Мир никогда не поймет», гласила предсмертная записка. По постановлению суда Джини поместили в детскую больницу Лос-Анджелеса. Педиатры, психологи, лингвисты и прочие эксперты со всей страны умоляли допустить их к обследованию и лечению девочки, ведь перед ними открывалась уникальная возможность изучить развитие мозга, речи и того, как умение говорить делает нас людьми.
Джини могла произносить несколько слов, например «голубой», «оранжевый», «мама» и «идти», но по большей части молчала и не проявляла эмоций. Она перемещалась «заячьей», прыгающей походкой, а если испытывала сильное потрясение, у нее происходила непроизвольная уринация или дефекация. Доктора называли ее самым глубоко травмированным ребенком на их памяти.
Поначалу девочка делала многообещающие успехи. Джини научилась играть, жевать, самостоятельно одеваться и слушать музыку. Расширила свой словарный запас и стала рисовать картинки, чтобы объяснить то, для чего у нее не хватало слов. Джини показывала неплохие результаты в тестах на уровень интеллекта.
«Язык и мысли это разные вещи. У большинства людей мысли имеют вербальную форму. У Джини мысли практически никогда не обретали вербальную форму, но существуют разные способы мышления, рассказывала Сьюзан Кертисс, одна из немногих членов группы исследователей, доживших до наших дней. Джини была неглупой. Она могла расположить картинки так, что получалась история. Умела делать всевозможные сложные конструкции из палочек. Она демонстрировала и другие признаки умственного развития. Ее нельзя было назвать ненормальной». Кертисс, в то время начинавшая свою карьеру научного работника, очень привязалась к Джини за время совместных прогулок и походов в магазин (в основном за пластиковыми контейнерами, которые собирала девочка). Любопытство Джини и ее настрой очаровывали и больничных поваров, и санитаров, и прочих работников.
Джини частично опровергла теорию «критического возраста», согласно которой языком можно овладеть между двумя годами и окончанием периода полового созревания, продемонстрировав, что для накопления словарного запаса возраст неважен. Однако грамматика и построение предложений ей так и не дались, что лишний раз подкрепляло гипотезу, предполагавшую, что этому после определенного возраста научиться невозможно. По словам Кертисс, это «окно возможностей» закрылось где-то между пятью и десятью годами.
«Делает ли нас людьми человеческая речь Сложный вопрос, говорила профессор лингвистики. Можно почти не владеть языком и все равно оставаться человеком, любить, создавать отношения, взаимодействовать с миром. Джини определенно взаимодействовала со всем, что ее окружало. Для нее средством общения было рисование».
Но прорыва в духе первопроходцев педагогики не произошло. Наоборот, в 1972 году между воспитателями и учеными вспыхнула вражда. Реабилитолог Джин Батлер схлестнулась с исследователями и, желая получить опеку над девочкой, привлекла на свою сторону Айрин, мать Джини. Каждая из сторон обвиняла противоположную в желании извлечь выгоду.
Финансирование исследований прекратилось, и Джини оказалась в совершенно не подходящей ей приемной семье. Айрин на какое-то время сама стала опекуном дочери, но выполнять свои обязанности ей оказалось не под силу, и Джини вновь отправилась в приемную семью, а затем в специализированные государственные учреждения, под надзор социальных работников, которые запретили навещать девочку Кертисс и прочим участникам этой истории. Успехи Джини быстро сошли на нет.
Расс Раймер, журналист, который в 1990-х осветил этот случай в двух статьях для журнала New Yorer и написал книгу «Джини: научная трагедия», по фотографиям воссоздает унылую атмосферу празднования 27-летия Джини: «Крупная неуклюжая женщина с бессмысленным, коровьим выражением лица Рассеянно смотрит на праздничный торт. Неровно подстриженная темная челка делает ее похожей на пациентку психбольницы».
Джей Шёрли, профессор психиатрии и бихевиористики, также присутствовавший на 27-летии и на 29-летии Джини, говорил Раймеру, что мисс Уайли выглядела несчастной, все время сутулилась и редко смотрела кому-то в глаза, представляя собой тяжелое, душераздирающее зрелище.
С тех пор жизнь Джини это тайна, покрытая мраком. А научные склоки, выяснение отношений и сутяжничество сменило всеобщее чувство вины.
Ученые, дожившие до наших дней, испытывают горечь и сожаление о случившемся. Шёрли подытожил это так: «Джини была изолирована от общества, долгие годы провела в одиночке; вдруг на какое-то время она оказывается в разумном, человечном мире, начинает ему отвечать, но так же внезапно эта дверца захлопывается, и она вновь остается наедине с собой, погруженная в боль».
Кертисс, которая написала о Джини книгу и одна из немногих с достоинством вышла из всей этой истории, до сих пор с болью говорит о случившемся: «Я не общаюсь с ней, но это был не мой выбор. Мне так и не позволили с ней связаться. Все мои силы ушли на то, чтобы встретиться с Джини или написать ей. Я очень по ней скучаю. В моем сердце рана, которая никогда не затянется».
В интервью Раймер признавался, что история Джини Уайли не прошла бесследно ни для кого, в том числе для него самого: «Я провел несколько напряженных, беспокойных лет. Эта ситуация сильно повлияла и на мою жизнь, и на мировоззрение. Для меня многое, связанное с ней, стало потрясением. Быть может, я трус, но я был рад тому, что мне повезло больше к ней не возвращаться, ведь раз за разом входить в ту комнату, где выросла Джини, было невыносимо».
Однако оказалось, что все не так просто: «Обычно я переключаюсь на другую историю. Но мне пришлось задать самому себе вопрос о том, сколь многое для меня связано с Джини. Изоляция, невозможность самовыражения думаю, с этим сталкивался каждый. Мне кажется, что я в какой-то степени ассоциировал себя с женщиной, о которой писал».
Без влияния Джини не обошелся и последний роман Раймера, «Парижские сумерки», действие которого происходит в 1990-е годы. «В романе идет речь о попытке побега из крошечной сырой комнаты от людей, не дающих жить нормальной жизнью, в некое прекрасное будущее, и в итоге попытка обречена на провал. Речь о взаимосвязи науки и чувств. Я снова и снова пытаюсь найти ответ на этот вопрос. Джини совершенно неожиданно открыла мне как журналисту проблемы, которые не перестанут меня беспокоить».
Тирания отца не прошла бесследно и для Джона, брата Джини. В 2008 году в интервью каналу ABC News он рассказывал о побоях, которые ему приходилось сносить, и об издевательствах над сестрой, происходивших на его глазах: «Иногда мне казалось, что Господь оставил меня. А возможно, это я подвел Господа». Последний раз он видел Джини в 1982 году, а с матерью, умершей в 2003-м, и вовсе не общался: «Я старался не думать о сестре, потому что мне было стыдно. Но я рад, что ей хоть немного помогли».
После некоторых неприятностей с законом Джон поселился в штате Огайо, где работал маляром. Он женился, в браке родилась дочь Памела. Но брак развалился, а Памела, племянница Джини, подсела на наркотики. В 2010 году полиция задержала Памелу в состоянии наркотического опьянения и обвинила в оставлении ее малолетних дочерей в опасности.
Чудес не бывает, а счастливая концовка происходит только в сказках. Джон умер в 2011 году от осложнений, связанных с диабетом. В 2012-м не стало Памелы. Свою тетю она так никогда и не увидела.
В арабском фольклоре джинн это дух, заточенный в бутылке или масляной лампе. Если его освободить, то он исполняет желания. Дикарка, забредшая в этот мир в 1970 году, за свою недолгую вольную жизнь успела очаровать многих людей. Но исполнять желания, как и многое другое, оказалось ей не под силу быть может, потому, что до конца свободной она так и не стала.
Источник: birdinflight.com
