Мы с Володей живём в общаге. И этого уже достаточно на огромный опус всяких охуительных историй, которые можно рассказывать на протяжении всей жизни.

Но эта история совсем о другом. А именно, о том как Володька решил однажды показать мне, что такое нетсталкинг.
Маленькая оговорка: до переезда в Питерскую общагу я проживал в такой забытой всеми богами глуши, что поначалу даже микроволновкой пользовался с трудом. А уж о том, как управляться с Тором, не мог помыслить даже в самых сладких кошмарах.

Спустя два месяца я уже ориентировался в анонимном браузере, как твоя мамка на экспозиции кожаных флейт. Так вот в один из ламповых вечеров, когда за окном шёл ливень, а Вовец ломал кобины в доте2, я, весело посвистывая жопой, листал всякие непонятные, но весьма интригующие страницы.

Там вообще больше мусора, чем чего-то действительно стоящего. По крайней мере если у тебя нет денег. А у меня не то что не было денег. У меня не было даже мнимых денег, за которые предлагают снять мнимую проститутку.
Закрыв эту замануху для даунов, я уже собирался-было заняться чем-нибудь полезным, как вдруг заметил непримечательную ссылку в углу страницы.
Вот уж не знаю, что меня в ней привлекло, однако, перейдя по ней, я попал в некий анонимный видеочат. Яркая афиша предлагала услугу по единоразовому поиску идеального собеседника.
Я усмехнулся краем рта и проверил, плотно ли закрыта вебка кусочком картона.

«Вам требуется разрешить доступ к вебкамере, — гласит приписка внизу. — Всё остальное программа сделает сама меньше, чем за полчаса».
Полчаса — это не так много, чтобы посвятить их хуйне. Вовка даже катку не успеет закончить.

И я снял с камеры картон и подключился. Началась загрузка,
сопровождающаяся каким-то противным шумом на фоне, как будто где-то за стеной шипел телевизор. Самым странным было то, что звук действительно исходил сразу с нескольких сторон. Даже Вовец это заметил, прищурившись оглядывя комнату.
— Что за скрежет — спросил он настороженно. — Ты плиту выключал
— Это из компа, — говорю. — Проверяю одну штуку.

Однако буквально тут же, свернув окно, я сам понял, откуда исходят звуки. Из зеркала напротив коридора. Я может в этом деле недолго, но уже достаточно, чтобы знать одну вещь: даркнет как-то связан с зеркалами.
Об этом нас всех предупреждают рано или поздно, а если так вышло, что вас не предупредили, то считаю своим долгом сделать это.

Я отложил ноут в сторону и медленно подошёл к зеркалу, отчего-то стремаясь в него заглядывать. Происходила именно та НЁХ, которой так часто пугают новобранцев. А мы думаем, что это всё криповые легенды, неотъемлемая часть нашего классического вебпанка.

Зеркало, между тем, выглядело абсолютно так же, как и всегда. Вот только звук вблизи звучал на порядок тише, чем издалека. Я не очень понимаю, как это работает, да и вряд ли кто-то смог бы мне объяснить. Я тихонько снял зеркало со стены, чтобы прислушаться к происходящему за ним. В этот момент ноут ожил.

— Привет! Есть кто живой

Я едва не выронил зеркало от неожиданности. Благо, я-таки не шуганная истеричка. Через секунду я уже снова сидел на диване с ноутом, из которого на меня смотрела темноволосая девчонка.

Они что-то говорили об идеалах
Я не знаю, как им это удалось, быть может на основе моих порно-запросов или наиболее часто открываемых страниц Может, они как-то получили доступ к моим сохранёнкам или перепискам, но… им удалось.
Девушка передо мной представляла собой практически полную копию Эмили Браунинг — самой красивой актрисы на Земле по версии моего веского имхо.

— П-привет! — немного нервно сказал я. — Эм… Я — Рома.
— Прикольненько! — заулыбалась она. — Моё любимое имя. С ума сойти, ты
практически такой, как я хотела. Да, кстати, меня Уна зовут.

— Блять, гнойный инвалид! Хули ты под вард полез! Отруби себе пальцы и больше не играй в эту игру, сын дерьма!!!1 — дела у Вовки явно шли не лучшим образом, а потому я решил ему не мешать и живенько ретировался на кухню. Всё это время Уна зачарованно глядела на меня.
— Забавный у тебя друг!
— Он классный чувак на самом деле, тебе бы понравился.
— Это твоя квартира
— Общага. Я здесь второй месяц только живу.
— Да А откуда ты Понятия не имею, как этот сервис работает. Но я сомневаюсь, что нам повезло оказаться в одном городе.

Я задумчиво вздохнул, не в силах сдержать улыбку. Эта девушка была чертовски милой. Любопытной, красивой, с чудесным голосом и лицом.
— Сейчас я нахожусь в Питере. А родился в Упоровке, на Урале.
— Упоровка! Лол, серьёзно — она принялась заливисто хохотать, чем слегка смутила меня но я, почему-то никак не мог на неё злиться. — Это настоящий населённый пункт Никогда о таком не слышала.
— Считай, тебе повезло. Редкостная глушь.
— Почему-то всем россиянам свойственно ругать родные края. Даже если это Москва.
— Москву ругают только те, кто не был за МКАДом, — хмыкнул я, — Хотя в целом явление и правда слишком массовое, чтобы его не заметить.

Мы проболтали четыре с половиной часа прежде, чем на кухне появились девчонки с соседнего крыла и принялись громыхать посудой.
Я вернулся в комнату, Вован уже спал.

— Слушай, Уна… — я настороженно оглянулся на зеркало. — Как эта штука
работает Ты понимаешь То есть… Мне действительно интересно с тобой болтать. Да и тебе, как я понимаю, со мной — тоже.
— Не знаю. Я вообще Тор скачала чисто из любопытства, хотелось посмотреть, как это работает.
— Мы можем поговорить ещё
— Можем списаться. Я буду очень рада!
— Как тебя найти вконтакте
— Где

Это был первый звоночек. Я решил, что она не расслышала.
— Вконтакте. Или можешь сама меня найти.
— Что это такое

Ответить мне помешал внезапно проснувшийся Вовец.
— Что бля у тебя там происходит Секс по телефону Не мог бы ты упиздохать обратно на кухню
Я бы и рад упиздохать, но на кухне, похоже, никто меня не ждёт. Хотя и здесь тоже. Меня ждёт только Уна. Точнее, она ждёт моих объяснений.

— Можно свет включить
— А в темноте тебе что, хуже слышно
— Нет, мне просто не комфортно от того, что я не вижу это сраное жужжащее зеркало!
— У меня тоже зеркало жужжит! — внезапно среагировала Уна. — Правда я всё это время убеждала себя, что мне кажется.

Я включаю свет. Вовка демонстративно натягивает одеяло на голову.
— Не думал, что ещё остались люди, которые не знают, что такое вк, — говорю я, а сам убеждаюсь, что зеркало висит на том же самом месте, где я его оставил. — Ты вообще в социальных сетях не сидишь
— Во всех сижу, как же без этого
Я решительно ничего не понимаю. Уна говорила, что живёт в Буграх — это на севере Петербурга. Я прошу её дать телефон и набираю номер под диктовку.

— Вызываемый абонент в данный момент разговаривает, — сообщает голос из трубки, но Уна показывает мне свой выключенный телефон.
— Давай-ка лучше я тебе позвоню, — говорит она, но набрав мой номер, медленно замирает на несколько секунд.

— Так, это какая-то херня.
— Что ответили
— Ответили, что нет такого номера.
Мы перепроверили. Всё верно. Я сделал ещё попытку, и какой-то мужик вежливо послал меня ложиться спать. Но разве мог я думать про сон

Зато окончательно проснулся Вовка. Он уже несколько минут наблюдал за нами, а потом сказал:
— Уна. Что это там виднеется у тебя из окна
Она в смятении оглянулась.
— Соседний дом.
— Из белого кирпича
— Да, почти развалился. Старый дом.
— Дай-ка свой айпи.

Я понял, что он хочет сделать. Айпи Уны совпал с тем, что находился в Буграх, всё было чётко. Всё, кроме одного.
— Эти белые дома, — сказал Вова мрачно, — снесли года три назад, а на их месте возвели комплекс новостроек. Я знаю это, потому что мой отец участвовал в проектировании.
На несколько минут мы все замолчали.

Только после этого я осмелился спросить:
— Какой у вас год
— 2012-й, — ответила Уна.

Я почему-то даже не подумал про розыгрыш. Сделать это было бы не сложно, вот только… Мы действительно не хотели расставаться. Даже зная друг друга всего несколько часов. Говорят, что у каждого человека есть вторая половинка, идеальная пара. Но ирония в том, что эта идеальная пара вовсе не обязательно окажется из одного мира с тобой.

Мы не знали, как сохранить контакт, если сеанс будет прерван. Но понимали, что не имеем права закрывать окно.
Мы оба впервые что-то чувствовали, что-то важное, и это знание, даже в своём зародыше, было слишком ценным, чтобы его потерять.
Поэтому мы договорились не сворачивать окна.

А завтра, когда поспим, попытаться во всём разобраться.

Дело усложнял тот факт, что в моей реальности не существовало никакой Уны, старше на 5 лет. Я искал, и нашёл только испанскую переводчицу Уну Каранджи, активную лесбиянку сорока восьми лет. Мы тестировали наши миры на предмет совпадений — их было много, но чудовищно мало. Мы обменивались мемами — совпало два из десяти. У них тоже была Упячка в прошлом, у них была эмо-культура и а сейчас — видеоблоггеры. Но другие. Она не слышала про контакт и фейсбук, в её мире это называется иначе. У них тот же президент, но иной премьер. Другие ведущие почти на всех каналах. А на некоторых — те же. Названия станций метро совпадает, отличаются только недавно построенные.
У меня вообще возникло чувство, что чем новее событие, тем вероятнее
расхождение. В этом есть какая-то таинственная логика, отсылающая, как мне в какой-то миг показалось, всё к тому же интернету.

Окончательную точку мы поставили, когда пришли одновременно в Михайловский сад, нашли одно и то же дерево, на котором Уна аккуратно вырезала ножом маленький крестик. У меня ничего не появилось. Здесь не существовало никаких Ун, даже за пределами пятилетнего интервала.

Мы приуныли. Пора было закрывать лавочку, дабы не мучить друг друга, и не поехать окончательно. Ни я, ни она не хотели это озвучивать, но мы оба знали, что придётся.
Я собирался с мыслями, открывая дверь в комнату, однако там напускная решительность снова исчезла. Вовка встретил нас, приложив палец к губам:
— Тихо!
— Что такое — скривился я.
Настроение не располагало к баловству.
— Оп, а сейчас вновь зашумело!
Я обернулся и увидел зеркало. Такое же, как и всегда. Серое, пыльное, отражающее мою унылую физиономию.
— Оно смолкло, когда ты ушёл, — сообщил Вован с каким-то задумчивым видом юного натуралиста. — А сейчас снова шумит.

Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы сообразить. Это казалось безумием, но…
— У тебя есть диктофон — спросила Уна, раньше, чем я поставил ноут на
зарядку. И я в тысячный раз убедился, что всё это не просто так. Она догадалась одновременно со мной.

Мы нашли на этаже пацана, что активно почитывал репчик, а потому имел хорошую аппаратуру звукозаписи. С трудом представляю, что можно записать в общаге, где чуть более чем постоянно происходят боевые действия. Однако под покровом ночи, когда не спали только мы втроём, зафиксировать шумы удалось без сложностей.

Мы залили дорожку на Володин комп, а потом, немного порывшись в гугле, скачали Audition и открыли спектограмму.
Мы не знали, что собираемся там увидеть, но увиденное оказалось ещё более ожидаемым, чем ничего. Именно поэтому мы несколько секунд, не решаясь нарушить торжественную тишину, пялились в экран.

— Что вы там замолчали — Уна сгорала в нетерпении. — Поверните меня! На что вы смотрите
— Уна, — говорю я, не узнавая свой голос. — Это код.

В кодах Вовка шарит хорошо. Не прошло и часа, как всё было расшифровано. Код представлял собой последовательность странных ссылок и уравнений, которые при должной внимательности, удалось сложить в числовой ряд. Покумекав ещё полчаса, мы пришли к выводу, что это координаты.

В какой-то момент я осознал, что знаю этих людей совсем недолго, но мы уже сидим вместе ночью, занимаясь какой-то сомнительной ерундой, пока весь остальной мир вокруг смотрит сны. Уна с благоговейным трепетом наблюдает за нашей работой, иногда высказывая наивные предположения в том, в чём жутко хочет участвовать, но не умеет. А я даже не знаю, что мы ищем. И что мы в итоге находим.

Я взволнованно диктую ей координаты, и она их записывает. Потом показывает мне, чтобы я проверил.
Мы сверяем информацию о пункте назначения. Это Саккальские пещеры под Выборгом. Лесная глушь на каменистых речных берегах.
Мы договариваемся поехать туда в субботу.

***

Ноутбук заряжен на полную, Вовкин кореш сверяется с навигатором. Спустя два часа мы добираемся до точки, где надо выйти и идти пешком. Уна доезжает на пятнадцать минут позже. Мы ждём её, чтобы идти вместе.
— Пока дорога совпадает, будем считать, что нам везёт, — говорю я.
— Боже, как здесь красиво! — говорит Уна.
Вовка идёт впереди, командуя внимательно смотреть под ноги.
Дебри здесь совершенно непролазные, хотя красоту влажного тёмного гранита сложно игнорировать. Ноут сел наполовину.

Изначально мы хотели оставить связь дома, ведь мероприятие рискованное — мы можем не успеть вернуться и навсегда потерять связь. Но вместе с тем слишком важное, чтобы не рискнуть.

— Кажется, я слышу реку!
Я тоже её слышу. А потом и вижу. Скалистая гряда образует крутые пороги, которые без страха преодолевает вода. Здесь не глубоко, и спустя несколько минут мы уже на другом берегу. Мы точно знаем, куда идём. В дом с высокими стеклянными стенами, выстроенный прямо в камнях.

То самое место. Навигатор не находит сеть, но мы все прекрасно знаем, что пришли.

Внутри светло и просторно — бетонные стены, деревянная плетённая мебель и ковры из медвежьего меха. Вовка тут же находит в холодильнике апельсиновый сок, а я усиленно прислушиваюсь.
Панорамные окна блокируют шум воды, но я вижу, как неистова здесь стихия. Половина огромной двухэтажной комнаты отделена стеклом. За ним стоит Уна.

Она выглядит именно так, как на картинке. Я едва могу дышать. Она именно такого роста, как я представлял, именно такого телосложения. Худенькая, черноволосая, в узких джинсах, порванных на коленке. Она смотрит на меня, а я смотрю на неё, и мы видим свои отражения.

Я зову её, но звук не проходит. Я не слышу, что пытается сказать мне она. Но это и не требуется. Я ставлю ноут на тумбочку и беру барный стул со стальными ножками.

Я бью им в стекло, но оно не поддаётся. Тогда я продолжаю бить.
Уна повторяет за мной. Я жестом командую ей отойти, но она не отходит, а лишь неистовее награждает трещины ударами. Мы не можем сейчас отступить. Если мы выйдем отсюда, то больше никогда друг друга не увидим.

Что-то в этом доме не так, что-то указывает на абсурдность происходящего, ведь мы как минимум не можем находиться здесь одновременно. И тем не менее, мы продолжаем бороться со стеклянной стеной.
В конечном итоге мы побеждаем.

Звон стекла заставляет нас обоих на мгновение оглохнуть. Я прижимаюсь к полу, закрыв голову руками. На мне лишь несколько порезов. Открыв глаза, я вижу Уну. Она, так же, как и я, поднимается с пола. Игнорирует кровь, струящуюся по руке.
— Не могу поверить! Этого не может быть! Просто не может быть!
Она тёплая и живая. Я слышу, как бьётся сердце, когда сжимаю её в своих объятиях.

Но что-то изменилось. Мы понимаем это сразу, стоит лишь слегка отойти от эйфории. Тихий шум воды за окном стих. Мы подходим к окну и видим абсолютно неподвижную реку. С брызгами воды и пенными пузырьками, застывшими, словно на фотографии.
В соседней комнате Вова, тянется за упавшим стаканом, который уже не на столе, но ещё и не на полу.

Мне становится холодно. Уна крепко держит мою руку, но это больше напоминает оцепенение.

Птицы застыли в полёте, Деревья — в том положении, что придал им ветер. И Вова. И река. И весь мир вокруг нас.

— Уна, — говорю я тихо. — Мы, кажется, время сломали.

Как и многие влюблённые мы негласно мечтали о том, чтобы всё время во вселенной принадлежало нам. Теперь оно только наше, и больше ничьё. #паста #луркопаб #lm