— Сегодня удивительно жарко, не находите
— Как и весь последний месяц, сэр.
Офицер подмигивает мне, ставит круглую зеленую печать и возвращает паспорт. Я бодрым шагом иду вдоль решетчатого забора в сторону надписи «Azerbaijan republic», торчащей на соседней горе. По дороге ноги сами останавливаются возле большого бело-красного флага, развевающегося на степном алазанском ветре. Я всматириваюсь в его знакомые кресты своими узкими глазами, закрываю их и впадаю в водоворот воспоминаний, колющих меня, как кавказский нож. Последние полтора месяца я жил в прекрасном крае добра и гостеприимства, снежных вершин и воздуха свободы, мадлобы и гамарджобы, стране под названием Грузия. За это время мне удалось проехать ее от границы до границы четыре раза, сменить шестнадцать мест жительства и обнять человек сто. В рюзкаке за спиной бултыхаются девять бутылок грузинского вина. Кажется, я стал понимать грузин лучше, чем русских. Пару дней назад со мной познакомился местный бизнесмен, который остановился прямо возле ног на своей пятой бмв. Он провез нас из Аджарии до Телави и поселил на двое суток в свой отель в столице Кахетии, где тщательно поил вином из соседнего виноградника. У меня уже нет сил принимать дары этой страны, и я переступаю границу с Азербайджаном.
Три месяца назад я нахожу себя, перепрыгивающим фонтан на площади возле еврейской синагоги. Этот парк около Китай-города открыт меньше недели, и мы подумали собраться здесь. Вокруг сидят Федя Ронжин, Даша Пахтусова, Саша Виноградов, Гайк Барлах и Даша Затравкина. В Москве смерклось, и начало смеркаться в наших душах. Я откупориваю бутылку белого полусухого, смакую и произношу: «Ребята, я решил не ехать этим летом в Калифорнию. Мы устроим еще одно путешествие — по Грузии. Восемь дней, двадцать пять человек, путь от высоких гор через душевные города к Черному морю. И это будет лучшее путешествие, которое мы организовывали. Что скажете»
Нальчик. Стол, ломящийся от хычинов. Последние сутки мы с Федей делаем только три вещи: пилим сайт, звоним автостанциям и объедаемся. Через два дня решено дать старт проекту. Впереди — месяц подготовки путешествия, аренда поездов и деликов, поиск ночевок в горах и виллах, страх, жуть, вязь. Но пока у меня есть тридцать часов до того, как я должен оказаться во Владикавказе. Мы выходим на ночную дорогу и останавливаем фургон. Запрыгнув в кузов, мы высовываем носы наружу. Звездное небо затягивается тучами, и над перевалом вспыхивают грозы. Мы открываем рты и мчим по ущелью на юг, в сторону Эльбруса, чтобы уйти в горы.
Искра залетает мне под джинсы. Я нехотя концетрируюсь на коротковременной вспышке боли и снова возвращаю внимание на пламя костра. Вокруг него сидит человек тридцать, над которыми возвышаются пики горы Северная Чаухи, над которой раскинул коромысло Млечный Путь. Мы все — тридцать человек, Северная Чаухи и Млечный путь — планируем встать на рассвете. Месяц назад я лез вверх в Приэльбрусье, а сегодня нахожусь здесь. Завтра ожидается тяжелый день: переход через пять горных рек и один трехтысячный перевал, спуск с горы по снегу, спуск с горы кубарем, спуск с горы вверх тормашками, обед из шоколадки. Но это будет завтра, а сейчас мы сидим, обняв чашки и женщин, вслушиваясь в треск огня и гул гор, и делаем вид, что существуем только здесь и сейчас.
Рядом проносится полицейская машина. Затем еще одна и еще. Кажется, они взяли нас на крючок. Мы третий раз проходим мимо желанной двери под гул мигалок. Пять групп уже оказались внутри объекта, мы же — последние. По плану мы все хотим заночевать внутри «трубы» — здания в самом центре Тбилиси, в парке Рике, которое бывший президент Грузии задумал как музыкальный театр. Ныне оно оказалось недостроенным, закрытым и охраняемым несколькими сотрудниками безопасности — то есть почти никак. Дорога рядом с залазом хорошо патрулируется полицейскими, и, чтобы не вызвать подозрений, мы разделились. Спустя пятнадцать минут наконец все попадают внутрь. Отсюда открывается вид на сверкающие стекла в противополоном конце гигантской трубы. Мы все находимся на космическом корабле — это просто легенадрно.
Над скалой вспыхивает молния. К ней поднимает руку каждый из шести человек, плавающих вокруг. Я приглядываюсь: все они абсолютно голые. Что таить, я и сам гол. Мы болтаемся на поверхности моря под шум бурлящих волн, крича разбойные песни, словно пираты, которые хотят покорить эту аджарскую землю. Каждые пять секунд небо озаряет разряд, и тогда становятся видны черные силуэты утеса, пирса и всех нас. Природа разбушевалась, да и мы заодно.
Мы тихо касаемся друг друга плечом к плечу в гостиной в центре Батуми. Свечка вновь приходит ко мне — круг замкнут. В зрачках пылают знакомые огоньки. Я вслух вспоминаю последний месяц жизни в Грузии, словно пересказываю добротный роман. Офис в Пятигорске, рассветы на Казбеги, звук черепахи на Бербуки-десять, кувшин чачи в Бакуриани, тянущийся через страну сундук для сокровищ — все смешалось в одну кашу. Моя история проекта #vihodivodvor окончена. Я ставлю свечку в центр круга, мы все набираем побольше воздуха в легкие и задуваем пламя, которое еще долго колышется. Свет погас, настало время для слов благодарности.
Больше на vk.com/dney100rubley
