А с чего всё начиналось…:

Проснулся я уже на лекции, в труселях теплилась подлива. Как так! Вот же только что был в пионер лагере «Совёнок»! Неужели это был сон Как жаль! Однако потихоньку приходило осознание, что думать надо не об упущенных пионерках, а об выпущенном говне. Оглянувшись, я убедился, что пока еще никто ничего не заметил — все конспектировали пиздёж лектора. Запашок уже начинал пробиваться сквозь джинсы. Надо валить! Но как я свалю, ведь на моих джинсах коричневое пятно Плохо дело! Тут меня посетила гениальная идея! Я снял свою кофту, рукавами завязал её у себя на поясе, чтобы часть рубахи свисала над жопой, а потом, в режиме стеллс, стал проползать мимо столиков, вниз к двери. Уличив момент, когда препод отвернётся в сторону, я пушечным ядром вылетел на свободу.

Нёсся по коридорам к выходу, в голове царил кавардак, а по ноге тонким ручейком стекала дрисня. На повороте я врезался в какую-то девушку, она уронила книжку и вскрикнула. «Унесённые ветром», успел прочитать я, и тут же кинулся дальше. Вот он — заветный выход на улицу! Прошёл через турникет и уж было подошёл к двери, как тут дорогу перегородила чья-то фигура.

— Стоямба! Не пущу! — заговорила красноволосая девушка, — Подскажи где двести двадцать восьмая аудитория А то недавно сюда перевелась, совсем заблудилась…

Прекрасное создание мило склонило головушку на бок и быстро-быстро захлопало своими голубыми глазками, словно собираясь вспорхнуть на ресничной тяге. Меня хватил жар — это же Ульянка, блять, отвечаю! Только взрослая и без уебанской причёски. Чё делать Мозг разрывался между двумя стульями — посрать или законтачить с аниме-девочкой. Спрятав ручеёк, я объяснил дорогу к аудитории, а затем, вспомнив чему меня учили на дваче, выпятил хилую грудь и сморозил чото типа «красавица, вашей маме зять не нужен». Девушка захихикала и сказала, что зять не нужен, а вот от конспектов по лекциям не отказалась бы, мол видно же по тебе, что старшекурсник. Думаю: «у главного проёбщика универа лекции просит, лол», а вслух отвечаю, окей, без проблем, дам погонять, тока номерок запиши свой, а то по делам лететь надо — я человек занятой. Записала номерок, попрощались.

Обосраный и счастливый метнулся в общагу, подмылся, сменил штаны, позвонил Ульянке, договорились насчёт встречи — она пригласила меня к себе на хату, мол тортиком угостит за конспекты. Я совсем обрадовался, ибо на Двачах часто говорили, что если девушка приглашает к себе, то будет и в куньку и в бздуньку. Наконец-то листву сброшу! Конспекты спиздил у соседа по комнате. Прикупив «гусарских» и уточнив у гугла «в какую дырку совать», я отправился в гости.

На пороге меня встретила Ульянка, пригласила в квартиру, приговаривая, мол ссори, не при параде, не ожидала что ты придёшь так рано. Выйдя на кухню, я охренел: за столиком сидели две тёлки — одна рыжая, другая зеленоглазая. Мне не по себе аж чото стало, я, бледнющий, поздоровался, присел к ним. Глазам не вериться! Все такие давай знакомиться. А у меня колотун начался, паника, животный такой страх. Но захавал тортик, залил чайком, полегчало, стали базарить, шутки шутить и угорать. Весело было так, аж прессак затёк от смеха. Я всё глаз с рыжей не сводил и ожидал, что по снова проснусь на лекции с поносной жижей в труселях, но как-то обошлось. Дело быстро приблизилось к ночи, обменялись телефонами, распрощались, рассосались. Я, сбитый с толку, умотал в общажку, сразу вырубило, как в кровать лёг, даже адовый дискач этажом ниже не помешал.

Ну с тех пор мы часто собирались вместе, лампово общались. Очень скоро познакомился со Славей и Мику — они тоже недавно перевелись в мой универ, в свободное время подрабатывали на свадьбах: Славяна тамадой, а Мику отвечала за караоке и пела песни. Так как я занимался музыкой, то сразу же предложил замутить дэт-метал банду: Алиса на гитаре, Мику на вокале, я за ударными, а Лену на бас гитару поставим. Девушки согласились и мы начали готовиться к выступлению на фестивале от нашего универа.

До концерта был еще целый месяц, поэтому на репетициях только и делали, что пили чай с печеньками и базарили за жизнь. И вот она — генеральная репетиция на сцене. Расставили барабаны, комбики, полаялись с криворуким звукорежиссёром и принялись играть перед проверяющими. Разумеется, мы закосячили и сыграли отвратительно, что заметила немая японка-инвалид (Сидзуне что ли — не помню, понаехавшая), которая была главной на фестивале, она взбесилась и принялась махать руками. «Тектоник танцует, наверное» — подумал я. Тут рядом с ней появилась малявка с розовыми патлами и принялась бодро переводить нам язык жестов. Получилось что то типа «Безответственные-долбоёбины-завтра-концерт-а-вы-даже-не-знаете-как-гитару-правильно-держать».

Эти слова особенный эффект возымели над Алисой, завязалась перепалка. Потом из себя вышла Лена, которая, видете ли, по струнам мажет. Слово за слово, начался махач. Алиса разбила гитару об сцену, деморализуя противника. Пока внимание было сконцентрировано на рыжей — Лена пустилась в рукопашную: уворот, уклон — в челюсть, уворот, уклон — в челюсть. Японские девочки падали на сцену и больше не вставали, на помощь к ним стали сбегаться остальные инвалидки — с протезами вместо ног, безрукая и еще несколько всяких разных.

— Суки, толпой значит, как крысы, да — Лена вытянула заточку, — Ну чё, понеслась

Но нападающие не растерялись: та, что с шрамами на пол лица, вытянула ствол и взяла Лену на мушку:
— Только дёрнись!
Вдруг с боку щёлкнул курок — это была Мику, она наставила дуло пистолета на инвалидку:
— Волыну опусти!
Однако и в нашу певицу уже целились — безногая инвалидка Эми держала в руках револьвер:
— Слушай Мику, мы с тобой давно знакомы, работали вместе. Не надо этого делать. Давай-ка уберём пушки… и… спокойно обсудим нашу проблему.
— Эй ты, со шрамами! Убьёшь Лену — сдохнешь сама! — Мику проигнорировала Эми. — Повторяю, ты сдохнешь следующей!
— Мику, мы с тобой друзья, — продолжала Эми — Но я всажу в тебя пулю, если ты сейчас же не уберёшь пушку!
— Чёрт тебя дери, Эми… — Мику не собиралась убирать ствол.
— Да мать твою, Мику! — Эми сорвалась на крик. — Кончай целиться в Ханако!..

Загрохотали выстрелы. Уже и не разобрать, кто пальнул первым. В памяти только одна картина — рухнули все. И Мику… И Лена… И инвалидки… Когда я сделал рывок, чтобы отбежать за укрытие, то шальная пуля пробила мне брюхо. Истекая кровью, я залез под рояль и больше ничего не помнил.

Очнулся я уже в холодном коридоре, тускло моргали лампы на потолке, живот изнывал от боли. Меня волокла Алиса, следом за нами тянулась кровавая дорожка.
— Очнулся, живой!.. Это хорошо, — заговорила она, заметив, что я оклемался, — Вытащу тебя… вытащу… Эти чёртовы узкоглазые идут по нашим пятам… Лена… Мику… Ублюдки убили всех! Но не нас. Не нас, слышишь!… Мы им ещё покажем!

Каждое движение давалось с трудом, я потерял слишком много крови. Как же холодно…

— Брось меня, Алиса… Спасайся сама, я уже не жилец… передай моему соседу по хате…
— Заткнись, идиот, я своих не бросаю! Ты ещё поживешь! Поживёшь! И передашь всё соседу сам! Понял меня, сукин сын!

Однако было видно, что Алиса выбилась из сил, её ранили в плечо, далеко мы таким макаром не уйдём.
Миновав еще несколько коридоров, рыжая сделала последнее волевое усилие и упала рядом. Она не смогла. Мы просто лежали и слушали далёкие шаги погони.
— Алиса… обними меня…
Рыжая грустно улыбнулась:
— Сейчас…
Она осторожно пододвинулась и прижалась ко мне. Стало теплее и спокойней. Вот так значит мы и умрём, подумал я. И не будет никаких «всё, как у людей». Нас просто не станет.
Шаги и японские слова стали раздаваться очень близко.
— Рыжая… Я люблю тебя…
Рай был пропитан ароматом цветущей сирени. #паста #луркопаб #lm