Очень неприятно, когда клинок пронзает живую плоть. Особенно если эта плоть — твоя.

Лаэрдин схватился за распоротое бедро и рухнул на мягкую влажную землю. Кровь мгновенно пропитала штаны, неприглядным потоком вырвалась наружу, и он почувствовал, как слабеет. Хотелось закрыть глаза и уснуть. Мягкие объятия беспамятства обволакивали и тянули во тьму.
***
— Лаэрд! — Ингрид вышла на крыльцо босая, в переднике, заляпанном мукой. — Лаэрдин! Обедать!
Лаэрдин отложил лук и стрелы, решив более не упражняться сегодня. И то правда — если ты из десяти стрел десять выпускаешь точно в цель, тренировки становятся излишни. Его учили Лесные, а уж они знают, как натягивать тетиву.
— Что у нас сегодня — Лаэрд приобнял и поцеловал жену. — Пахнет аппетитно.
Из дома действительно струились необычайно приятные ароматы выпечки.
— Пирог с луком, птицей и травами, — улыбнулась Ингрид, — вчера, когда ты охотился, приходил торговец. Я смогла взять немного муки.
— Это прекрасно! — обрадовался Лаэрдин. На благословенных землях Вааланда отлично росло всё, кроме злаковых — те категорически не желали вызревать, и объяснения этому пока не было. Купить зерно, муку или настоящий хлеб было большой удачей.
— Откуда торговец Что интересного рассказал — поинтересовался Лаэрдин, снимая тетиву и ополаскивая руки в медном чане с хрустальной водой из ближайшего родника.
— Говорит, из самой Лидарии, — ответила Ингрид, — такого рассказывал!
— И что же ты раньше молчала Не рассказала ещё вчера
— Забыла, — женщина невинно улыбнулась и отрезала добротный кусок пирога, положив его на изящно вырезанную деревянную тарелку. Всю посуду в доме Лаэрдин сделал сам, вложив душу в это простое дело, и получилась она гладкая, красивая и крепкая. — Ты же знаешь, иногда у меня такое бывает.
Лаэрд знал, но предпочитал не думать об этом. Ингрид, его красавица Ингрид, была, как говорят на вычурном юге, «лёгким пером». Она часто витала в своих фантазиях, посреди разговора могла о чём-то надолго задуматься, и жила больше в мире внутреннем, чем во внешнем; происходящее вокруг её не слишком волновало, пока не касалось общины или семьи. Порой Лаэрдин заставал её смотрящей невидящим взором в одну точку. Как это уживалось в ней с ухватистостью хорошей хозяйки, оставалось загадкой.
— Так что всё-таки рассказал торговец — с набитым ртом спросил Лаэрдин. Он, в отличие от жены, был мужчиной интересующимся, поэтому жадно выслушивал все новости, даже если они были больше похожи на сплетни.
— Там что-то такое сотворилось! — Ингрид смешно округлила глаза, чтобы показать всю необычность «такого». — Выступали против короля, Лесные собирались на центральной площади, кричали всякое. Король хотел сбежать, но ему не дали. Вместо этого он сделал какое-то… совещание Собрание Не знаю. Не помню.
— И почему ты ни словом до сих пор об этом не обмолвилась — Лаэрдин недоумевающе развёл руками. — Неужели тебе это неинтересно Мы живём в этой стране, как-никак. И будем жить дальше.
— Понимаешь, я как-то задумалась о том, что будет, если смешать лесную мятку и мелко порезанный олений стебель… Олений стебель как раз у торговца был… А потом вспомнила, как в детстве мама водила нас на ярмарку, и там продавали пирожки с этим самым стеблем.. И потом стала вспоминать дом, родителей. Как-то оно из головы и испарилось, — объяснила Ингрид. Сердиться на неё Лаэрд совершенно не умел.
— Значит, Ароний-из-рода-Дубов оказался слабоват, — задумчиво произнёс мужчина. — Я так и думал. Мне всегда так казалось. Он даже не смог укрепить границы от набегов из Бранвуда, что уж тут говорить.
В Бранвуде тоже жили Лесные, но между ними и их сородичами из Вааланда была культурная пропасть. Лесные Бранвуда проповедовали культ предков, почти не строили городов и вообще крупных поселений, практиковали густо замешанную на древних обрядах магию. Они презирали своих «размякших» сородичей из Вааланда, пошедшего по пути людей, с королевской династией, законами, письменностью, дипломатией и прочими непреложными элементами государственности. Поэтому набеги полудиких бранвудских племён на вааландские земли были делом обычным — и жестокость, с которой Лесные истребляли себе подобных, живущих по другую сторону границы, повергала в дрожь.
— И что там за собрание такое — лениво спросил Лаэрдин, сыто откинувшись на спинку стула. — Ну, что он делает Торговец говорил что-то
— Я до конца не помню, — смущённо проговорила Ингрид, — кажется, он будет за королём наблюдать. Хотя я не понимаю — как можно за ним наблюдать Он же король. Он же главный. И радеет за народ.
— Не все короли бескорыстны и честны, — улыбнулся Лаэрдин. Иногда он поражался детской наивности своей возлюбленной, — более того — многие алчны, завистливы, да и просто глупы. Мы выбираем старосту общины, правильно
— Правильно, — кивнула Ингрид. Она поставила на печку потёртый металлический чайник и достала из мешочка ароматные травы.
— И у нас небольшая община, всё всегда на виду, — продолжал Лаэрдин, — поэтому мы знаем, что, например, Ардо Старый по праву нами руководит. А вот дала бы ты должность старосты, скажем, Варду
— Я бы его вообще прогнала, — строго сморщила носик Ингрид, — он дурной и плохо пахнет.
— Вот видишь! А короля не выбирают. Поэтому, наверное, и неплохо, когда за королём кто-то следит. В Империи есть благородные мессиры — тоже не самые идеальные люди, конечно, но они не позволят друг другу слишком наглеть. И кто, интересно, в Лидарии всю эту кашу заварил — последний вопрос Лаэрдин задал скорее самому себе, на ответ он не надеялся. После сытного обеда его начало клонить в сон.
— Какой-то Витторий, торговец ещё как-то странно называл его… — пожала плечами женщина.
— Полутопор — с содроганием спросил Лаэрдин. Весь сон его как рукой сняло.
— Да! — просияла Ингрид. — Что-то случилось Я что-то не то сказала
— Всё хорошо, — Лаэрдину потребовались значительные усилия, чтобы вновь вернуть на лицо благостное выражение. — Очень вкусный пирог. Я пойду, прогуляюсь немного.
Ингрид улыбнулась, обняла и поцеловала мужа и, насвистывая какую-то весёлую песенку, принялась убирать со стола. Лаэрдин полюбовался ею несколько секунд, встряхнулся и вышел из дома.
— Дядя Лаэрд! Дядя Лаэрд! А поучите стрелять! — Жан, соседский парнишка, уже маячил возле дверей. Он караулил Лаэрдина почти каждый вечер, занимался упорно и терпеливо, всеми силами стараясь постичь высокое мастерство стрельбы из лука, но пока что не слишком успешно. Точнее, он стрелял лучше всех своих сверстников, и даже некоторых взрослых мужчин, но Лаэрдин видел — он не чувствует. Жан делал всё отлично, и спустя время наверняка мог бы конкурировать с лучшими имперскими стрелками, однако ему не хватало чего-то неуловимого, что было у Лаэрдина. Не хватало единения с луком и выпущенной из него стрелой, единения почти магического, которое многим Лесным давалось с рождения, а у других рас если и возникало, то только путём долгих и напряжённых тренировок.
— Мне сейчас не до того, Жан, — вежливо, но непреклонно ответил Лаэрдин. — Скажи лучше, староста у себя
— Видел я его, он позвал травников, что-то им чешет, — беззаботно ответил паренёк. — А когда, дядя Лаэрд Когда
— Не могу сказать точно, Жан, — покачал головой мужчина, — приходи завтра.
Насупленный Жан удалился, а Лаэрдин приоткрыл дверь в Дом собраний — староста жил там же, в небольшой пристройке; в общем зале, где почти всегда горел очаг и было что выпить и закусить, стояли многочисленные стулья и лавки. В нём при желании могла уместиться вся община, сейчас же на лавках уместились четыре травника — Ардо Старый за что-то их распекал, и травники боялись даже поднять головы. Староста, несмотря на почтенный возраст, сохранял ясный ум и внушительные крепкие мышцы, и при желании мог легко забить своим узловатым посохом почти любого воина общины.
— Если вы и дальше будете обрывать всё вокруг и лениться заходить дальше в лес, через пару лет такого отношения земля не будет давать нам травы! — гудел Ардо. — Неужели вы не понимаете, что нельзя, просто нельзя вырывать всё под корень Вы же умные, один даже учился в каком-то там вольном городе, и что ему это дало Лень и безмозглость — и больше ничего!
— Ардо, — окликнул его Лаэрдин, — скоро
— Что-то срочное — староста посмотрел сурово, но не прогнал. Перебить Ардо могли себе позволить немногие, и Лаэрдин был в их числе.
— Весьма, — кивнул стрелок.
— Все вон; благодарите Лаэрда, считайте, он вас спас, — Ардо взмахнул концом посоха, и незадачливых травников как ветром сдуло. Староста подошёл к небольшому столику, налил в глиняный стакан чистой воды, залпом осушил и пробурчал, глядя из-под кустистых седых бровей:
— Эх, Лаэрд, устал я быть псом, который лает на всех. Вот переживём зиму, а там уж как хотите — не буду больше старостой. Тебя рекомендую, община проголосует. Не останется у тебя времени на твои пострелушки, будешь всех вот так вот гонять, а в перерывах думать о том, что у кого-то курица не несётся, или там крыша просела, а руки только под ложку приспособлены.
— Боюсь, перемены грядут ещё до зимы, — тон Лаэрдина был на редкость серьёзен, и Ардо моментально перестал ехидничать, весь обратившись в слух. — Вчера приходил торговец. Не знаю, кто у него что покупал, но Ингрид брала муку. Поболтала с ним, узнала новости и слухи. В столице была какая-то буза, выступали против короля Арония, и он подчинился требованиям. Его власть ограничили чем-то вроде Имперского совета благородных — сейчас трубят на каждом углу, что там будет народ, но мы-то понимаем, что на самом деле самые богатые и влиятельные таким образом решили избавиться от королевской власти и воспользовались тем, что король слаб.
— Почему это интересно нам — осведомился Ардо Старый. — Разборки Лесных редко нас касались. Мы живём обособленно, торгуем понемногу, никого не трогаем.
— Один из главарей всего этого переворота — Витторий. Тот самый, Полутопор. И я удивлюсь, если он не отхватит себе хороший кусок и не начнёт действовать.
— Ты принёс безрадостные вести, — после длительного раздумья покачал головой староста, — надо думать.
— Надо собирать вещи и уходить отсюда, — сжал кулаки Лаэрдин, — причём чем скорее, тем лучше. Иначе нам несдобровать.
— К чему торопиться, Лаэрд — Ардо достал красивую резную трубку, набил её душистой травой, раскурил. — Скоро зима. Всем надо готовить припасы. До нас вряд ли кому-то есть дело. Да и в общине нашей шесть сотен человек, из них больше трети — крепкие молодые мужчины. Неужели ты опасаешься, что к нам полезут Вряд ли. Тем более, через Готтенский перевал от нас уже Империя…
— Ты что, Ардо — стрелок подался вперёд, уставился изумлённо и недоверчиво. — Да Империи плевать на нас! Мы не подданные Империи, кроме самых старых, вроде тебя! Здесь же собираются все подряд, в нашей общине, и часто те, кто по тем или иным причинам в Империю ни ногой! Вот и оседают недалеко от границы… Да Императору на нас плевать! Он о нас даже не знает! Ты думаешь, он вдруг развяжет войну с Вааландом, чтобы защитить кучку людей от человеконенавистника Виттория
— Витторий у нас стал правителем Вааланда, м, Лаэрдин — голос старосты стал жёстким и сухим. — Он всего лишь возглавил небольшую свару в столице…
— И начал диктовать свою волю королю, — закончил Лаэрдин.
— Не перебивай! — Ардо Старый гневно сверкнул глазами. — Я здесь пока что главный. Да и старше я тебя в два раза. Не вижу причин паниковать, Лаэрдин. Я знаю, что ты сталкивался с Полутопором, когда был наёмником. И уверен, что это не самые приятные воспоминания. Но сейчас всё иначе. Витторий станет укреплять внезапно обретённую власть в Лидарии, давить на короля, вступать в альянсы и устраивать заговоры. Поверь, ему не до нас.
— Ардо, послушай, — предпринял последнюю попытку Лаэрдин, — мы всего в двух днях конного перехода от столицы. Если быстрый скакун, то и в полутора. У нас крупная община людей. Мы много торгуем с Лесными, а наша пушнина продаётся даже на рынках Лидарии. Кроме того, как ты понимаешь, у нас много людей с тёмным прошлым, которых никто не станет искать. Из той самой экспедиции, что решила поселиться на этом месте, осталось не больше десятка — ты, Горацио, Торк, Мрия… сам знаешь. И многие недовольны тем, что в Вааланде есть такое крупное сообщество «имперских отбросов», как они нас называют. Многие вообще считают, что Вааланду надо сближаться не с Империей, а с Бранвудом, что там чтут традиции предков и не позволяют всяким людишкам селиться на исконной земле Лесных. Сложи два и два, Ардо, и подумай, даст ли Полутопор нам спокойно жить А может, он быстро организует набег, разграбит тут всё, а заодно и обретёт поддержку радикально настроенной знати
— Слишком ты умён для простого лучника, Лаэрд, — задумчиво покачал головой староста, выпуская в потолок густые клубы дыма. — Я ничего не знаю о том, кем ты был раньше. Но изъясняешься ты не как простой наёмник.
— Ты тоже, — ответил Лаэрдин.
— Так я когда-то был учёным мужем, — усмехнулся староста. — И имя у тебя необычное. Убедительно говоришь, Лаэрд. Подождём немного, будем наготове. Если что-то покажется опасным, соберёмся и подадимся в Империю. Перейдём Готтенский перевал…
— Прости, Ардо, — перебил Лаэрдин, — но я уйду раньше. Мне хорошо жилось под твоим началом, но я не согласен рисковать своей женой. Сам-то я не боюсь, но она… Она как ребёнок, понимаешь
— Воля твоя, — пожал плечами Ардо, — мне жаль тебя отпускать, но наши законы ты знаешь. Делай взнос и уходи. Я не вправе держать тебя, хотя и очень хотел бы, чтобы ты остался.
Лаэрдин смерил старика тяжёлым взглядом и вдруг понял одно — обижаться на его недогадливость бессмысленно. Ардо никогда не был воином. Он не чуял опасность. Он сильный и влиятельный человек, мудрый, опытный, волевой, но настоящую опасность он не чувствует. В конце концов, где он бывал В составе большой имперской экспедиции в полсотни человек, которая заразилась местной болотной трупной чумой, полегла наполовину, а выжившие здесь и остались, плюнули на всё и основали поселение. Почему не вернулись в Империю Никто из них никогда не рассказывал. Ходили слухи, что их просто не пускали, опасаясь заражения чумой, а после как-то позабыли. Как бы то ни было, Ардо не воевал — охотился, возделывал землю, призывал к порядку других, устанавливал законы и правила, избирался старостой — но не воевал.
Поэтому Лаэрдин не обиделся. Вышел из Дома собраний, вернулся к себе, ласково поцеловал Ингрид и велел ей собирать вещи, отшучиваясь вместо ответов на вопросы. Он твёрдо решил выступить не раньше послезавтрашнего утра.
***
Продолжение следует

#хроники_Мораны@direct_notepad