«—Чувствуешь запах Это напалм, сынок. Больше ничто в мире не пахнет так. Люблю запах напалма поутру. Однажды…

— Стой, стой, стой. Ты вообще кто Где я Что происходит
— Ты что, парень, контуженный Оглянись вокруг. Это Вьетнам! Это, черт возьми, самая чёрная, самая грязная, самая беспросветная задница в мире!
— Но я же был только что у себя дома! Сидел спокойно за пекой, сёрфил имиджборды…
— Не знаю о чем ты, сынок, но все мы, порой, представляем, что находимся дома, а не тут. Не слышал о Пеке, хотя исходил все западное побережье. Я бы тоже не отказался от сёрфинга.
— Но…
— Хватит разговоров, рядовой. Хватай автомат, эти засранцы опять полезли.»

Поставив точку в конце строки, Сычев удовлетворенно потянулся. Да, паста выходит неплохая. Но вдохновение не вечно, стоит заправиться чайком. Слава сунул ноги в мягкие тапки и почапал на кухню, благо пару метров идти. Привычно открыл ящичек, достал упаковку с заваркой, встряхнул пару раз, щёлкнул крышкой и, оказалось, что, мать твою, Джонни, там сидел чертов гук! Эти сукины сыны научились прятаться даже там! Я позвал ребят и мы начали палить что есть силы по этому чертовому заварнику, мне даже прострелили колено, Джонни, это был просто ад, а не чаепитие! Нашего сержанта облили кипятком, мы оттащили его на диван и перевязали там же. — Ребята, передайте моей тян… — начал сержант Еотов. — У тебя нет девушки, чертов камикадзе! И тогда мы вызвали наших ребят, наших славных соколов, которые скинули на этих гуков кг/ам. Ты бы видел это, парень! Когда я приходил на эту кухню, она была то зелёная, то золотая, а теперь она ещё долго будет золотой, и лишь потом почернеет, поглотив своей чернотой гуков. Я люблю запах чая поутру. Вся кухня была им пропитана. Это был запах… победы! Когда-нибудь эта война закончится. #паста #луркопаб #lm