«Под ногами какие-то мягкие подушки, за которыми нога ощупывает камень, будто заросшие мхом могильные плиты»- Михаил Пришвин.

Всё началось с того, что я посмотрела три фильма, свернувших мою голову — «В Диких Условиях», «Дикая» и «Эверест». Потом к этому добавилась сильная тоска по Алтаю, по жизни среди магии первозданной природы. В добавок ко всему, Женёк, сыграв на моём честолюбии, сказал, что девушки с такими косметичками как у меня (имеются ввиду объёмными) жить палаточной жизнью не умеют.
За месяц до похода я не знала, что есть на Земле такие горы — Хибины, которые находятся в далёкой Мурманской области, на Кольском полуострове за полярным кругом.

Когда позвонил Костя (инструктор) с предложением пойти в поход, я согласилась практически не раздумывая (что для меня очень несвойственно). Я поняла, что будет очень трудно, и подсознание среагировало мгновенно, включив режим экономии психических и физических сил. Мне было страшно, потому что казалось, что не справлюсь, потому что не была даже в ПВД, а тут сразу спортивный поход первой категории по горам, потому что у меня не было ничего из необходимого снаряжения и экипировки, даже походных штанов.

День поезда. И вот я мчу плацкартном из Москвы в Имандру (ударение на первый слог). Ехать около суток и восьми часов, после поезда Барнаул-Москва — это сущие пустяки. Я в одном вагоне с Сашей и Аней, мы делаем вид, что не знаем, что идём в поход вместе. С попутчиками мне повезло. Какая-то бабуля напротив помогает затолкнуть мой рюкзак наверх. Лида Куревина, боевая девчонка 11 лет, играет со мной в карты и будит на каждой большой остановке.

День нулевой. 6 утра. Мы в Имандре. Заселяемся в большой деревянный дом Хатка, во дворе собака Лапка и ворона в клетке, хозяева копают картошку. Саше не терпится в горы. Втроём без тропы идём вверх по сказочному лесу, под ногами мягкий ягель- лезем на гору Имандра. Я хочу обратно в дом- есть и спать, попрежнему боясь растратить все силы заранее. На ногах -слабо зашнурованная обувь, подворачиваю и так травмированное на своём полумарафоне бедро, теперь оно ноет. Спускаемся в магазин, он открывается в 11, здесь работает машина времени и до сих пор начало 90-х: на полупустых прилавках одиноко жмутся друг к другу консервы, из магнитофона Цой поёт о том, что его девушка больна, продавщица стучит костяшками деревянных счётов. Беру банку кукурузы и банку томатной пасты.
Вечером приезжает Питерский поезд и привозит мужскую часть нашей команды. Баня у Ядвиги и нулевой ужин поднимают настроение, в Хатке становится уютно. Рискуя сразу оказаться замкнутым чужаком, отказываюсь от алкоголя и иду спать. А потом вскакиваю, обратно надеваю линзы и бегу на улицу — там вспыхивает юное бледное северное сияние. Полночи меня скручивает беспокойством, я знаю, что семь дней мне будет очень трудно и больно, но не знаю насколько. Не могу уснуть от слишком большого психического напряжения, думаю о тяжести рюкзака, о том, что нам с Димой завтра дежурить, что нужно успевать делать фотографии, что не умею надевать гамаши, что у меня слишком холодный спальник, что если усну «прям ща», то посплю три часа.

День первый. Р. Гольцовка — ущ. Крест (1А) — ущ. Аку-Аку — Звездочка, 13 км.
Самый жёсткий день (в моей жизни). До похода я настраивала себя на то, что буду настолько сильной, что смогу помогать другим, в итоге меня еле хватало на то, чтобы помочь себе. Дима спасает меня — готовит кашу один, и это позволяет мне поспать ещё немного, потом быстро собраться. Всем девочкам дают по три пакета с едой и газовый баллон (сколько это +7 кг…). Я вешу около 55 килограмм, мою рюкзак теперь весит примерно 21 килограмм. Несъеденная томатная паста остаётся подарком будущим жителям дома.
В путь! Через сорок минут переходим мост, я цепляюсь пальцем за проволоку, руки в крови уже в самом начале. Первый привал. Вторая ходка, еще 40 минут, привал- убегаю в лес, чтобы снять с себя половину одежды — идти жарко. Все туристы жалуются, что не смогли увидеть Хибинские горы через вечно моросящий дождь и густой туман. То, что нам всё время похода светило солнце, можно назвать настоящим чудом. На третьей ходке начинается мой персональный ад. Мы штурмуем первую гору в быстром темпе с невероятной (для меня) тяжестью за плечами, пульс под 170. Наконец забравшись наверх, Костя спрашивает как мне тут нравится — вокруг необычайная красота, внизу синеет озеро Имандра, тундра переливается летне-осенними цветами под ярким северным небом. Я лежу на ягеле и не испытываю ничего. Я просто очень хочу выжить сегодня. Идём дальше, ущелье завалено снегом, нужно его облезать. Карабкаюсь на склон, на долю секунды рюкзак перевешивает и тянет меня назад, лихорадочно хватаюсь за березку, смотрю вниз и представляю как больно ломается моя шея о каменистое дно пропасти.
-Настя, тебе очень тяжело
-Да.
-Надо идти быстрее.
Снова подъем на плато. Я мечтаю сняться с маршрута или присоединиться к группе с пенсионерами, которые идут не так быстро. Я мечтаю сломать ногу, чтобы за мной выехало МЧС и больше не нужно было никуда идти. Мы спускаемся к изумрудному озеру. Дима спрашивает, почему я не фотографирую такую красоту, а я просто хочу сейчас не упасть. Обед в 16.30: горячий чай, бутерброд с сыром, козинак, финики, орешки. Весь кортизол и адреналин давно ушли в минус, поэтому даже плакать не хочется. Делаем ещё одну ходку, ступни жжет пузырями мозолей, ноет бедро, сердце хочет то ли убежать от меня, то ли навсегда остановиться. Девочки ушли за ягодами, парни- за дровами, я сижу на стоянке Звёздочка и надеюсь не встретить мишку. Выкидываю книгу «Скитальцы» Кнута Гамсуна и придумываю, от каких ещё вещей можно избавиться, чтобы уменьшить вес рюкзака. Этот день — всё! палатка, огонь, шерстяные носочки. Можно выдохнуть и помолиться, чтобы завтра было хотя бы немножко легче. Закончился день неизвестности, и теперь я хотя бы знаю, что поход- это предельно трудно. А Костя говорит, что сегодня был простой переход, самое страшное — в третий и четвёртый день. Я мысленно прощаюсь с родными и близкими, гадаю, поставят ли мне здесь памятник с надписью «пала смертью храбрых».

День 2. Звёздочка — ущ. Юмъекорр — г. Хибинпахнчорр рад. — верховья р. Меридиональный, 18 км
Девочка, которая выживет. Дима находит около нашей стоянки деревянного идола. Я приношу идолу в дар репеллент и прошу, чтобы стало полегче. Он помогает, и в дальнейшем я больше не буду чувствовать себя на пороге смерти, идти будет так же трудно, но уже выносимо. Рюкзак становится меньше на два пакета еды. Случается еще одно чудо- совершенно проходит боль в бедре. Перед перевалом Юмъекорр — библиотека, жалею, что не донесла сюда Кнута Гамсуна каких-то два километра. Подъём на перевал, я умываюсь своим солёным потом и боюсь снова оказаться самой слабой, пульс под 180. Внезапно долгая остановка — ребята лезут на скалу исследовать пещеру в Ущелье Мертвых, а я могу в это время расслабиться и отдохнуть. Доходим до подножия Хибинпахнчорр и уже налегке поднимаемся на гору, бегаем там по хребту от вершины к вершине. Потом спускаемся вниз и ночуем на самой приятной из всех стоянок — у ручья Меридиональный. Здесь две соединяющиеся поляны- комнаты: одна для лагеря, другая для кострища; вода совсем рядом, мох под палаткой стелется мягким матрасом, ночь ласковая- можно спать в одних носках и без куртки.

День 3.
Верховья р. Меридиональный — пер. Вост. Арсеньева (1А) — р. Ферсмана, 18 км
День курумника. Курумник в переводе с древних языков означает «проклятые каменюки». Мы идем траверсом на перевал Арсеньева Восточный. Это первый категорийный перевал в моей жизни. Через каждый камень я говорю себе «еще чуть-чуть, еще чуть-чуть». Страшно сломать не только себя, но и фотоаппаратуру. Я думаю: если падать, то только на спину, на рюкзак; если случится упасть вперед, где чехол с фотоаппаратом, стекло будет вдребезги, в этом случае терять уже нечего — можно смело самой бросаться на дно каменистой пропасти. Обед на перевале, сегодня без чая. Ребята торопятся в радиалку штурмовать перевал Орлиный и высшую точку Хибин — гору Юдычвумчорр. Аня не может идти, у неё болит нога и она возвращается к рюкзакам. Через пять минут быстрого траверса по курумнику я в кровь обдираю палец и больно приземляюсь на колено, понимаю, что в таком темпе мне идти небезопасно и почти невозможно. Поворачиваю назад и иду к рюкзакам и Ане. Палкой задеваю живой камень, он начинает съезжать прямо на мою ногу, я как зачарованный светом фар олень замираю и тупо наблюдаю за надвигающейся опасностью. Слава богам Хибинских гор, остроугольная глыба мягко тормозит о мою голень, сдирая с нее немного кожи. С дрожью во всем теле иду дальше и понимаю, что не помню, где рюкзаки. Сначала думаю, что ничего страшного в этом нет, и если что — ребята вызовут МЧС и найдут меня. Потом вспоминаю рассказы о туристах, оказавшихся здесь ночью без теплой одежды и замерзших насмерть. А ведь МЧС может искать меня долго… Высматриваю ориентиры по раннее сделанным фотографиям, кричу Аню, она откликается, я спасена. Сидим с Аней около с памятника с корабликом 19-летней студентке Оле Залесовой, оставившей здесь своё сердце в ноябре 1983 года, топим и пьем снег. Почти через четыре часа ребята героями возвращаются с покоренной вершины, очень уставшие и очень счастливые. Вечереет, начинаем трудный спуск по курумнику. Через каждый камень я говорю себе «еще чуть-чуть, еще чуть-чуть». Ставим лагерь, сегодня вода очень далеко от стоянки, в темноте не могу найти к ней спуск. Ночи всё холоднее, температура опускается до -4 градусов.

День 4. Р. Ферсмана — Р. Мал. Белая — пер. Зап. Петрелиуса (1А) — г. Петрелиуса рад. — озеро, 15 км
Сегодня мы снова дежурные, и Дима снова помогает мне, взяв ранний подъем и приготовление завтрака на себя. Под утро мне снится первая любовь, такая светлая и чистая, весь день вспоминаю этот сон, и он придаёт мне сил. Перед перевалом Петрелиуса Западным ещё одна библиотека, я записываю в блокнот путников своё ощущение об этом трекинге: «только ты, твои мысли и тяжелый рюкзак». Мы уже умеем лазать по курумнику, и поэтому категорийный перевал кажется простым, а медленный подъем, где нужно выбрать камень, куда поставить ногу, а куда палку, похож на увлекательное прохождение компьютерной игры. Оставляем рюкзаки на перевале и поднимаемся на гору Петрелиуса — только ради этих видов стоит затевать такие приключения. На вершине гуляем по плато, ветер дует в лицо и за шиворот. Подталкиваемые потоками воздуха спускаемся к мрачному сверкающему сталью озеру, расположенному прямо под чёрными, похожими на окаменевший океан, скалами. Именно эту местность Миша Пришвин сравнивал с дантовом Адом и гадал, на каком сейчас он круге. Сегодня самая зловещая и аутентичная ночевка — прямо на проклятых каменюках. Дима из курумов возводит крепость вокруг палатки, чтобы нас словно канзасскую девочку не унесло сильным порывом ветра в Волшебные страны. Костра не будет, греемся только внутренним огнем и чечевичным супом. Я впервые сплю в куртке и наконец не просыпаюсь посредине ночи от холода.

День 5. Озеро — Верховья р. Петрелиуса — р. Кунийок — база КСС, 12 км
Налетают тучи, и всё утро ветер складывает каркас нашего жилища словно школьник записку, трепыхающаяся палатка то и дело судорожно обнимает нас потолком. Мы спешим скорее уйти из дантового Ада. Пока-пока, каменюки! Сегодня самый легкий и приятный день. Кажется, что мы на Аляске — дорога вдоль реки зубьями лесов и формами гор так похожа, на тот край, где прожил свои последние дни Алекс Супербродяга. К 16.30 мы уже на Базе КСС. Ура, земля обетованная! Домики приветливо улыбаются цивилизацией! Здороваемся с псом по кличке Бай и заселяемся. Идём гулять к водопаду Красивый (он и правда ничего такой), я обнаруживаю, что снова умею быстро ходить. Вечером экспресс-баня: полчаса на то, чтобы попариться, полчаса на то, чтобы помыться. Какое простое человеческое счастье — быть чистым. Ночь опять показывает северное сияние, показывает низко висящую полную Луну. Ветер сильный и тёплый. После плотного ужина как короли спим на деревянных лавках-койках прямо рядом с печью.

День 6. База КСС — пер. Южный Рисчорр — ущ. Ведьм рад. — оз. Академическое — р. Тульйок, 20 км
Я расслабляюсь и думаю, что больше серьёзных нагрузок не будет, потом узнаю, что сегодня самый долгий переход. В сумме мы идём около семи часов. Преодолев перевал, без рюкзаков следуем в ущелье Ведьм, под ногами — снег с запахом арбуза и зелёные апатиты. Наваливается накопившаяся за предыдущие дни усталость. Добираемся до Академического озера. Ребята обедают на стоянке, мы с Димой идём ближе к озеру смотреть на него. Дима находит в очередной библиотеке подарок от неизвестных туристов — целый слиток халвы. Это маленький праздник. Следуем дальше, на закате выходим на обзорную площадку с видом на долину реки Тульйок. Только ради таких моментов стоит иметь глаза. У меня уже нет сил, любуюсь красотой лёжа в ягеле и фиолетовых цветах. Цепляемся за бедные кривые березки, прижимаемся всем телом к склону- спускаемся в лес, чтобы пройти тайболой до нашей последней стоянки. За ужином Вова наконец рассказывает свою страшную историю, которую нёс в себе весь поход, про внезапно остановившиеся часы. А после Костя читает у радостного пламени костра рассказ самого недооцененного мною в школе писателя Михаила Пришвина «Хибинские горы». Запакованная в спальник слушаю прямо из палатки и засыпаю.

День 7. р. Тульйок — пер. Ворткеуайв — Кировский рудник, 12 км
Переобуваемся в сандалии для бродирования на одной реке, а на другой — окунаем ноги ботинками в воду. Я злюсь, но уже всё равно, потому что сегодня заключительный день. Последний подъём, невероятная усталость, делаю остановки чуть ли не через каждые 10 минут. Внизу пролетает смешная полярная куропатка, иногда над ущельями черными точками кружат большие вороны. Накомарник так и валяется весь поход ненужной вещью в голове рюкзака, к большому счастью насекомых в сентябре уже нет. Давно нет здесь и оленей, мишки, слава Богу, не показываются. Редкий зверь может прижиться в суровости северного края, в складках чёрно-белых гор гробовая тишина, здесь царствуют молчаливые лишайники и минералы. Зато поляны в лесах обильно усыпаны бисером черники, шикши, брусники; грибов как собак нерезанных. Мы на перевале, ветер сбивает с ног, делаем общее фото. Спускаемся к Кировскому руднику- нас принимает охрана, посторонним на территории находиться нельзя, но это единственный адекватный выход с маршрута. Составляют протокол и отпускают- мы в городе, такси везет нас в хостел «Шери» в Апатитах. Ближе к ночи садимся в затемнённый 22 вагон поезда «Арктика» и уезжаем из страны под названием Север домой.

Этот поход стал для меня курсом выживания, школой молодого бойца и колоссальным экспириенсом. Я стала намного сильнее и немного серьёзнее. Я поняла, что то, чем я занимаюсь шесть раз в неделю- это не спорт, а легкий фитнесс для поддержания красоты и здоровья. Я узнала, что теплее спать в куртке, чем ею укрываться, что по утрам от лазания по горам сильнее всего забиты ахилловы сухожилия, что ничто не бодрит перед перевалом так, как сладкий чай с лимонным концентратом. Мне нравилось, что ни один день не похож на предыдущий, что каждый раз как уровень в игре проходишь новые испытания: то крутые перевалы, то большие лужи, то сильные ветра, то ветвистые березки, то проклятые камни, то ледяные броды…Я не описала и сотой доли того, что там было, и что я испытала. Кто-то говорил, что это поход для лузеров, что Хибины — горы невысокие и простые, что не стоит готовиться к трудностям там, где их нет, но это, черт побери, были самые долгие и самые отважные семь дней в моей жизни! Я, конечно же, не знала на что подписываюсь, что это большой риск, что люди пачками ломаются на этих горах, это была очередная безумная идея и я её сделала. Любая пройденная опасность безопасна, и человек, награжденный дозой дофамина за успешно пройденное задание, стремится выполнить его вновь. Сначала я чувствовала себя абсолютно чужой на этом бескрайнем Севере, а теперь хочу обратно, чтобы пройти каждый километр еще раз. Хибины — это любовь!

Вам может также понравиться...

Добавить комментарий