Свет от настольной лампы отражается от стола. Он очень выборочен на своем пути. Он не хочет остаться навсегда в старой изъеденой щербинами столешнице. Если бы у меня был выбор, я бы тоже не захотел закончить свой путь в отделении полиции, однако у меня ег

Следователь, человек променявший душу и чувство юмора на два одинаковых мешка под глазами и неблагодарную работу, скрипит карандашом напротив меня. Мы оба знаем, что впереди череда глупых обязательных вопросов, которые ничего не изменят.
— Вы были знакомы с Колтухиным — он обращается в пустоту или в бумагу. Но отвечать должен я.

Колтухин, это его фамилия. Павел Колтухин, а для нас просто Паха. Его гараж был по соседству с нашим. Сказать что мы были знакомы, будет не совсем правдой. Мы, я имею в виду меня и Антона, друга детства, с которым мы часто ремонитровали наше ведро, которое кто-то по ошибке окрестил автомобилем. Иногда Паха заходил к нам за инструментом, задерживаясь чтобы выкурить одну-две сигареты, просвящая нас житейской мудростью. Мы не были слишком знакомы, хотя у него даже было своё излюбленное место в нашем гараже.
Наши пути сошлись в ничем не примечательный четверг.
«Бог в помощь, мужики», — приветствовал Паха, энергично пожимая нам руки в день нашего знакомства. Он произнес эти слова с едва различимой насмешкой. Мы недотянули до гаража каких-то двадцать метров, когда у нас лопнул тросс и колымага встала аккурат перед его воротами. Он несколько минут молча смотрел, как мы пытаемся связать тросс снова и снова, а потом не выдержав вмешался и с ловкостью, которой мог бы позавидовать любой моряк, сплел два конца. С тех пор он стал частым гостем в нашем гараже. Молчаливый и задумчивый, он не искал компании или задушевных бесед — он заходил и закуривал, наблюдая за нашим затянувшимся ремонтом. Иногда помогал нам советом или подшучивал, но чаще просто молча смотрел, нет, глядел вперед, щелкая извечной стальной зажигалкой. Антоха шутил, что это распространенный тип «городской медитации».

— Да, но не сильно. Он иногда заходил к нам на перекур. — нельзя сказать что я соврал. Однако всей правды не услышит от меня даже священник на исповеди.
— Ясно. — следователь не поднимал головы, демонстрируя мне блестящую плешь. — Что можешь о нем рассказать

Колтухин был из тех, кого невозможно выбить из колеи. Выплачивая добрый десяток кредитов, мечась в бешенном графике на трех работах, он не унывал.
«Работа дерьмовая, зато платят мало» — была его любимая поговорка. Когда его лишили прав, он было загрустил, но это длилось недолго. Он тут же продал свою десятку, пояснив, что если закрывается одна дверь, обязательно откроются другие. Паха был, что называется пуленепробиваем и не распылялся на такие мелочи, как несправедливость и саможалость.
Но, где-то месяц назад, мне выдался случай увидеть его в состоянии, которое я бы охарактеризовал как абсолютная апатия. Было уже заполночь, а я все еще ковырялся в машине, поскольку днем мы потратили около трех часов, помогая Паше в обустройстве его гаража. Потом Антон убежал по делам, так что ливень застиг меня одного врасплох, когда я собрался уходить. Плотная стена воды внезапно обрушилась на город, заглушив собой остальные звуки, закрыв собою горизонт. Я решил переждать и поставил греться чайник, когда дверь распахнулась и в нее упал Павел. Когда я говорю упал, я не подразумеваю под этим «вошел качаясь, опираясь на стены», нет, он буквально плашмя упал в дверной проем, толкнув своим весом дверь.
Я оттащил его на диван, снял куртку вымокшую до нитки, подтащил обогреватель поближе и укрыл его, не самым чистым, но все же теплым пледом, который только смог найти. Сначала я подумал, что он пъян, но взгляд его был ясен. Паха дрожал всем телом и думаю, он был рад, что я не стал ни о чем его спрашивать, если только слово «рад» употребимо к человеку в подобном состоянии.
Я спросил нужно ли позвать кого-нибудь, но он отрицательно закачал головой.
Поужинав чаем с сухарями и мы остались ночевать вдвоем в гараже, потому что оставить его одного было равносильно предательству. Так мы и скоротали ночь — он на диване, а я на пассажирском сидении машины.
На утро я проснулся от звука чиркающей зажигалки, Паха докуривал забытые Антоном сигареты, в тихом ожидании моего пробуждения от короткого и беспокойного сна. Когда я встал, он долго рассматривал меня, будто решая — сказать или нет. Потом встал, извинился за ночное вторжение и ушел, ничего не объяснив.

— Вроде неплохой парень. Не знаю, что еще сказать..
— Ты знал, с 24го мая он жил в гараже
— Да.
— Почему
— …не знаю. — я покачал головой, будто извинялся за свою неосведомленность.
Еще один кивок и карандаш начал скрипеть по бумаге.

После той ночи, с Пахой творилось неладное. Он заходил по нескольку раз в день и спрашивал у меня парафиновые свечи, керосинку, газовую горелку, батарейки. Он не смотрел мне в глаза, когда разговаривал, а получив ответ, неважно, давал ли я ему необходимое или отказывал, он просто разворачивался и уходил.
Однажды я выглянул из гаража услышав крики и стал невольным свидетелем истерики, случившейся с его женой. Вика была вся в слезах и уже охрипла, пытаясь доораться до него, пока он просто сидел прислонившись спиной к стене. Его лицо не выражало ни одной эмоции, он не курил и не думал. Он глядел сквозь нее и молчал. Он молчал, когда она кричала. Молчал в ответ на мольбы вернуться домой. Молчал, когда она начала бить его сумкой, чтобы хоть как-то привлечь его внимание.
Мне стало неприятно наблюдать за происходящим и я снова принялся за работу. Когда я уходил уже стемнело, Вика сидела рядом с ним на пыльной дороге. Тушь расстеклась по щекам от слёз бессилия, а рядом с босыми ногами лежали новенькие бежевые босоножки. Она вышла из транса только когда замок моей двери громко щелкнул и посмотрела на меня. Я помог ей подняться. Ее глаза опухли, а нижняя губа еще сотрясалась от беззвучных рыданий. Я вызвал ей такси и постарался успокоить, как только это может сделать посторонний человек. Она смотрела в пол и тихо кивала. Затем она уехала.
А Паша так и остался сидеть перед своим гаражом, вращая в руках эту чертову зажигалку.

— Хорошо, теперь расскажи об Антоне, это ведь он нашел Колтухина — в этот раз следователь поднял голову и в его усталых глазах промелькнул интерес.
— Да, это… сильно повлияло на него.

Антон долгое время подшучивал надо мной, называя меня матерью Терезой, а гараж — приютом «обиженных и умалишенных». В Антохе была жесткость и скептицизм, которые он называл рациональным подходом и, может быть, если бы мы были в ту ночь вдвоем, Пахе пришлось бы ночевать на улице.
Так что, последнее моё воспоминание о нашем соседе довольно короткое. В то утро мы закупились запчастями и инструментом и просматривали мануалы по ремонту, перемежая их с обычной болтовней. Павел явил себя через полчаса после нашего прихода. Он сильно исхудал, его глаза блуждали бегали из стороны в сторону, не останавливая внимания на нас, будто мы часть этого помещения или не самая интересная мебель.
Не разменивая свои скудные силы на приветствие, он начал говорить. «Здесь нет… тени нет… днем… нет… теней нет днем…».
«В дурку тебе пора, Паха, без обид», — резко отрезал Антон. — «Или батюшку позови. Давай, иди отсюда»
Сосед сделал вид, что не слышал этого, а может и вправду был слишком зациклен на своих видениях, однако он последовал совету. Нет, не про батюшку и психиатра. Он просто ушел.

— Все, почти готово. Хочешь о чем-нибудь спросить
— Он оставил мне зажигалку, могу я ее забрать
— Да, конечно.

Я пошел в гараж, там я мог найти Антона и поговорить о произошедшем. К тому же — зачем-то он оставил мне зажигалку. Было уже темно, а в гаражном кооперативе два дня как отключили свет. Как раз два дня, какое совпадение.
Когда я вошел — Антон был занят, у него на столе лежали два похожих по размеру фонарика и та самая зажигалка.
— Эксперименты ставишь — без интереса спросил я, падая на диван. Мне хотелось одновременно обсудить произошедшее и отвлечься от этих мыслей.
— В точку. Смотри — Антон зажег один фонарик, потом другой. Свет одного был желтоватым, а у другого ярко-белый прямой луч. — Ты видишь Видишь
— Вижу что — мой друг светился от озарения, но не спешил раскрывать все карты.
— Ладно, ты знаешь, что я агностик, поэтому ничего заключать не берусь, просто выслушай меня и скажи что ты об этом думаешь, хорошо
— Думаю о чем
Видно, он готовил эту «презентацию» все то время, пока я был на допросе, поэтому мне не сразу удалось понять о чем он говорит.
— Я был там, в соседнем гараже. Первым кто нашел его, поэтому успел все осмотреть до полиции. Но начну я с другого — ты же помнишь, как он обожал вязать всяческие узлы или заплетать провода в косы Он говорил, что научился этому, когда ходил с отцом на рыбалку.
— И что с того
— Просто запомни это. Теперь факт номер два — в тот день, когда он ночевал в нашем гараже — днем мы помогали ему поменять патроны, для энергосберегающих лампочек. Он говорил про экономию, но мне кажется это чушь. Кто меняет сразу все целые лампочки, на другие лампочки К тому же мы не платим за свет по счетчику — у нас тариф.
Антон вошел в раж и теперь я не смог бы его остановить, даже если бы захотел. Он продолжал, а мне стало интересно к чему он клонит.
— Теперь смотри — этот фонарь на лампочке накаливания, она дает теплый свет, живой. Он распространяется в каждой точке своего пути. Двух таких источников света достаточно, чтобы практически полностью осветить помещение, — он зажег фонарь с теплым желтым светом и отложил. Взял другой и продолжил, — а это светодиодный фонарь, он освещает только то, что на его пути и немного за счет отражения. Тени от него получаются резкие и темные.
— Ты хочешь сказать, что Паша целенаправленно ухудшил освещение в своем гараже, чтобы сделать больше теней
— Заметь, не я это сказал, — Антон сделал жест, будто я угадал слово в его пантомиме.
— Как-то притянуто за уши…
— Согласен. — Антон задумался, взвешивая, стоит ли продолжать.
В воздухе зависло напряженное молчание.
— Ладно, расскажи как ты его нашел, я только знаю, что ты вскрывал ворота. Зачем
— Пришла его жена, Вика, сказала, что он не появлялся дома уже почти неделю. Дала добро на вскрытие ворот. Внутри была страшная вонь. Я сразу догадался к чему все идет. Сначала вообще ничего видно не было, потом когда глаза привыкли я заметил его… Он висел на балке в дальнем углу, веревка была просто намотона на шею в несколько рядов. Рядом с ним лежала зажигалка…

Мой друг задумался, перебирая фрагменты увиденного. Мы молчали.
— Я знаю, что это отдает какой-то мистикой или шизофренией, но я чувствую, что почти понял. Паха увидел что-то в этих тенях, может быть как-то пытался с ними взаимодействовать. — Антон был совершенно серьезен.
— Слушай, ты устал… это были очень непростые два дня. Ты увидел труп человека, которого знал и твое сознание теперь играет с тобой злую шутку. Он просто покончил с собой. Не смог пережить разрыв с женой или работа задолбала, а потом еще и свет выключили. Может это стало последней каплей, может нет, мы никогда не узнаем. Но мы можем быть уверены, что он сам перекинул веревку через балку и..
— И вместо его любимых узлов, он просто обернул ее вокруг шеи несколько раз, а потом вздернул себя, оставив только нацарапанную на двери записку «Отдайте зажигалку парню из соседнего гаража — все остальное неважно»
Я не нашел что ответить. Больше мы в этот вечер не говорили, мне показалось, что Антон разозлился на меня за мою упертость, но как выяснилось позднее, он думал совсем о другом.

Пару дней мы с Антоном не виделись — полиция проводила какие-то обследования в гараже Колтухина и нас попросили «не мешать им по возможности».
Я не видел его даже в тот день, когда он написал мне:

я узнаю точно, приходи завтра утром в гараж

Был уже поздний вечер, я лежал в постели, но мне потребовалось всего пару минут, чтобы собраться и выбежать из дома. Он собирался залезть в тот гараж. Я знал это.
Пока я ехал в такси, он присылал мне сообщения оттуда.

слышу шепот, когда выключаю свет

движение в темноте

Я хотел отговорить его, но не мог дозвониться, а сообщения не доставлялись. Я орал на водителя, чтобы он ехал так быстро как только может, обещал ему все деньги, что у меня есть.

существует

не могу выбраться. Приезжай. Срочно.

спасателей

Я позвонил в службу спасения и слова пропали… я не мог объяснить, почему они должны срочно приехать… я даже не мог понять что меня больше волнует — проникновение со взломом или странные сообщения от него.

Крайняя мера. Так будет лучше. Я готов.

друг

Когда я прибыл на место, идеи для ложного вызова мне не понадобились. Я машинально набрал номер, назвал адрес, а потом успел произнести только одно слово, прежде чем слезы отчаяния сжали мне глотку.

«Пожар».

Следователь открыл сейф и достал обугленную зажигалку в тонком застегивающемся полиэтиленовом пакете.
— Она что-то для вас значила Сначала ее завещал Колтухин, теперь Антон. Какой-то символ — это был уже не допрос, в его голосе была смесь сочувствия и любопытства.
— Это крайняя мера. #паста #луркопаб #lm