«…трахайся как трактор»

(с) Тантрические Трактаты о Тракторах», изд.: «Nos v Anus»
2017г.

часть один

Много воды утекло из влагалищ, в которые я был вхож; еще больше из тех, которых катет любви моей не коснулся: в Тюмени прогнозировали обильные ливни, московские женщины смутно соотносили осадки в трусиках с эрой Великого Водолея, питерские похожи на смоченный семенем памперс и посему никуда не годятся; и сейчас, путаясь в числах, городах, пёздах, полагаясь на что-то, пробуя оживить вялое время, пытаясь не расплескать молодецкую удаль, спотыкаясь о парапет уходящей вспять половой перспективы (длина моего члена равна длине этого предложения, — и до точки еще далеко), меня настигло то сокрушительное постельное «не смог», о котором у приличных людей принято не распространяться, однако у приличных людей принято и в рот не брать, — не то чтобы у приличных не брать, но приличные, якобы, не берут. точка
Последняя женщина, которую я пытался выебать (хризолитовая звезда в приятнейшей оправе), ушла от меня, посильно хлопнув дверью, поправляя лаковую туфлю о лиловую лодыжку, заклиная бурю острой неудовлетворенности; предпоследнее её смс имело такой четырехстопный строй: «пошел ты нахуй больше не звони». Вот тогда, только тогда, т.е. крепко облажавшись (отгоняйте от себя опрометчивое «так не встал — встанет в пизде»; это наебалово и абсурд), владный блуд обомлел от невладного своего положения. Сначала последовало сподручное уму «ну и чо». Но «ну и чо» разовое отличается от «ну и чо» стабильного во времени. И физиологически, и фонетически, — и вообще много как отличается. Один промах можно списать на неопытность. Мне это не подходит, ибо опыта как конь наебал. Окей, а не хотите «прицел повело» Нет, извините, это мне тоже не подходит. Так, тогда попробуйте «страшная баба». Девушка, хорошая, во времена крестьянской раскрепощенности мой цесаревич вставал и на пыльных пенсионерок, протирающих огурец подолом халата. Гоооосподи, ну я тогда не знаю, вы какой-то очень нудный клиент; и вообще: бюро сексуальных оплошностей закрывается, у нас обед. Оцените пожалуйста качество обслуживания: зеленый листик — удовлетворительно, красный — неудовлетворительно; листик опустите в клиентский ящичек предложений и пожеланий, только не промахнитесь ахахах лол извините.

И с каким упоением эта сухая треска произнесла слово «удовлетворительно»! Каждый слог, чисто и точно, вывел её виды повидавший рот. Удовлет, довлет, довлеть… что ж ты фраер не довлеешь. Минутка #слововбразования в тумане эриктальных искр. Какая тоска разобрала меня на куски! На ошметки, на вырезки, на лоскуты! Какая тоска! Сколько крошек на простыне!

И пока я удил эрекцию в океане её отсутствия (синий штиль, ленивый плеск мелкой волны), допришло еще одно смс: «нашла штуку как тебе помочь не сердись ты же знаешь я злючка скоро буду».

Отвлекусь: есть в русском языке такие пропорции согласных, которые, при верном их смешивании, дают удивительное негласное родство даже тем словам, которые и этимологически разобщены. Скажу проще: практически все слова, имеющие в своем составе согласные «ж» и «з» — это всегда что-то неподъемное, увесистое: железо, изжога, жизнь.
Есть такие, в которых «д» и «ш» стремятся в своем соседстве к некоему совершенству: душа, шедевр, доширак.
А есть еще более удивительная дробь: положите на плаху числителя «п», опрокиньте «з» в знаменатель, и после знака равно услужливый слух обязательно пригласит в свою тайную постыдную среду: пизда, подозрение, запор, узурпатор, позор, пузырь…и даже чуть-чуть записка.
А клоню я к тому, что если и помню своих нефритовых Нефертить (в девичестве — Ничком), то только посредством вот таких незатейливых ассоциаций.
Марина — это полноводный, налитый ломтик не то сала, не то бараньей почки.
Аня — клюковка, пожизненная калина. Фатима — что-то сокрытое, атомарное я бы сказал: фокус, фантом, фзрыф. А бывает и так: глядишь на соломенную пыль полей, на мельницу, на янтарный луч, на растущую, яснеющую, обливающую сердце горячим, такую еще непочатую, моложавую русь…, — и холм вырастает в горле, катится слеза по щетине, и в каждой слезе отражается русый локон всё и всех заменяющей Настиньки; Настинька, Настинька, как славно было повторять этот дактиль на тонком весеннем ветру, Настинька, Настя, какое разнотравье кругом, какая ноющая грусть в трусах и горсть вожделения там же!
Моя милая пани нашла способ воскресить розовый корешок нашего сурикового счастья. Скоро буду, скоро буду, скоро буду написала она. Значит скоро будет. точка

Вот слушай, Настинька говорит, легенда такая: корень Якакумбы растёт в глубине гималайских гор. Древнее племя охраняет подступы к священному источнику, коего искомый цветочек является порожденьем. Их телефон: 8-800- …, сроки акции ограничены, а коснуться перламутровой пасти цветка сможет лишь тот, кто рассет сумрак. Ставлю назальную девственность на то, что закос под Кервуда. Ну, сумрак так сумрак, допустим перебор, но ты пойми, воробушек мой шибкий, я хоть и злючка, такая-сякая, — пропущенная запятая перед деепричастным оборотом доброй твоей души, — вот как я люблю фарфоровые твои метафоры, знал бы да не скулил, аж грудь дрожит, восточное качество, ничего не скажешь, узкоглазая утончённость, — но ты все же пойми шаткое своё положение. Тебе терять уже нечего. Распездрычило так, что уноси святых, а на пресной любви далеко не уедешь. И какая любовь устоит без стойкого стояка А без чар манящей письки Вот и я говорю… нет, ты дослушай, не перебивай пожалуйста, эта твоя дурацкая привычка перебивать вечно; когда мы познакомились ты был другим; так вот: это между прочим не твоя личная беда, а наша общая. А коли так, то и решать её станем напополам. Эпос этого туапсэ я тебе поведала, ну… такое, что-то среднее между аленьким цветочком и священным граалем; с тебя …понятно, ничегошеньки; и знаешь, как никак, а все-таки отдушина, отдохновение, развеемся, разыщем этот эцамое… гиацинт, разведаем, раз употребим; и заживем, заживем, и болячка твоя висячая заживет, и поебемся так, чтобы даже линзы контактные выскочили к чертям, чтобы скрепы любви отстукивали стакатто… вот прямо там и поебемся, на заснеженной горной гряде гималайских гор. Ой, у тебя кажется кровь из носа пошла. Так, ладно, билеты куплены, аборигены подкуплены и целое прицелое бессмертие на мази.

Если седого мастера слова понудить к стройной метафоризации моего локального ахуя (или возьмем любой другой ритмически организованный троп в форме глагола с приставкой «нунихуясе»: гиперболизация, аллегоризация, аллитерирование), то из всех предложенных вариантов самым очаровательным окажется «…меня кувалдою как-будто уролог вытряхнул из сна».

часть два
(сцена обозначена плавными пейзажами горных лугов)

Идем мы значит цветок искать. Настьку разморило точно мартышку кволую, и в глазах нездоровым пиздецом отливать стало. Быть, думаю, роздыху. А на горных лугах-то блажь. Пташки поют-радуются, не воздух, а изумруд доброй огранки. Легли, значит, на цветущий подсед, да так и уснули. Только вдруг — ровно меня кто под бок толкнул — я проснулся. Гляжу, а передо мной на опушке старуха сидит в чем мать родила. Коса ссиза-черная и не как у Настьки болтается, а к спине прилипла. Груди обвисшие, светеют и тонко этак позванивают, будто медь листовая. Слыхать — увещевает что-то. Я значит Настьку давай будить, мол, ты погляди шо за хуйня неведомая; Настька ахнула и верещит: «Да ето хозяйка медной горы, — алебарду мне в ректальный акведук без анестезии! Только только хуле Урал, а не Гималаи». Ну, допустим косяк стилистический, но это сути ситуации не меняет.
далее — помечено на полях рукою Настиньки — повествование перетекает в форму пьесы:
изломистый хребет взгорья, ясный день, росистая поляна и рододендрон, рябина (в гималаях!) и ализариновая азалия у священного источника

Я: Ты кто (обращено к старухе)
Старуха: Я— Автохон! (хмуро нахохлилась)
Я: Ты дура (вопрошает)
Старуха: Нет, я Автохон! (ответствует)
Я: Мне бы цветочек, Автохон.
Настя: проси два, за спрос не ебут (апломбом)
Старуха: Рассей сумрак!
Я: Настя!
Настя: Что тут происходит
Старуха (под аккомпанемент грудей): Глупые смертные, зачем вы сюда явились Трепещите, ибо ваша жалкая магия теперь бессильна!
Настя: Реплика топыч, официоз!
Старуха: Я буду ковырять в зубах вашими костями и все сгорит дотла в тени моих крыльев (откидывает в стороны руки, пилотируя, сгорбившись, на детский манер)
Я: Ты дура (вопрошает)
Старуха: Рассей сумрак, чмо (ответствует)
Настя: Слышь, за чмо ответишь, гаси её!

далее сцена переходит в режим баталия: перья, пух, прах, огненный дождь, бронза, звуки кенарийского горна, свинцовые глыбы, побежденная соглашается отдать цветок победителям

Последний раз я трахался минуту назад: грузное восстание оживающей мужской силы было увенчано ореолом сизой тёплой струи, выпущенной на мягкий пушок щеки моей русой Настиньки, у которой коленки были сбиты в кровь от мелкозернистого грунта гор. Впервые за всю историю нашей любви благословенный гений лирической речи — она, она, — снизошла до грубоватой шлюшки, и стонала, со звучной нежностью осыпая поцелуями мой толстый крепкий придаточный член предложения одной на двоих пылкой повести страсти #cartel #lm