Ночь вдруг стала невероятно тихой. Только что в пустоши скулили гиены, каркали вороны с веток сухих деревьев, выл ветер. Но всё умолкло, сама природа затаилась в страхе перед кошмарным гостем.

Своего чудовищного коня Жнец оставил в лесу, и теперь просто шёл к стойбищу, переступая с кочки на кочку. Хедрун не поверил своим ушам — он насвистывал под нос детскую песенку, умудряясь ещё и подпевать.

Больших сигар любитель пусть придет
И мускулистыми ручищами собьет
Ленивый крем из сладкой белой пены.
Пускай девчонки на себя натянут
Все лучшие наряды, а ребята
Пусть обернут цветы в газетную бумагу.
Пусть кончится все для нее на земле,
Единственный император — это император крем-брюле.

Достаньте из большого гардероба
Ее рубашку, ту, где не хватает
Трех пуговок, расшитую цветами.
Укройте ей и руки и лицо,
А если на ноги материи не хватит,
Теперь уже ей холодно не будет.
Зажгите лампу — страшно в этой мгле,
Единственный император — это император крем-брюле.

Корсак уселся поудобнее, отхлебнул ещё чая из кружки, пристально глядя за спину Хедруну. Старик боялся обернуться. Что там, позади
Он материализовался из тьмы ночной. Постепенно, сначала из сумрака соткалась огромная фигура в латах. Вместо ног землю попирали мощные волосатые копыта, загнутые назад, как у болотного черта, от пояса начинался намёт в прорехах, сквозь который блестела кольчуга. Руки и предплечья закрыты пластинчатым доспехом, а верхушку сего урода венчал шлем с открытым забралом, в котором.. в котором..
В котором не было ничего.
Хедрун попытался вскрикнуть и потерял сознание.

Ссылка на предыдущую часть
— Прекрати со мной торговаться, смертный! В конце концов, мне ничто не мешает сейчас взять и устроить тебе вечные муки.
— Харон, пойми ты, что я оказал тебе услугу.. — бормотал другой голос, похожий на брутально-деловой говор Корсака, — не открой я Врата, ты бы так и сидел бы на переправе у своей вонючей речки.
— Как ты назвал Стикс
— Постой, постой.. Но ты ведь не станешь отрицать, что там действительно воняет
— Ах ты червь!..
Хедрун открыл глаза. Смерть сидела на его табурете, который он смастерил лет пять назад. Латы с кольчугой и перевязью Жнец скинул на землю, теперь была видна обширная грудная клетка, покрытая бурой жёсткой шерстью, и две мускулистых руки с длинными когтями. На месте головы у существа по-прежнему клубилось жуткое непознаваемое Ничто. Туда смотреть было невозможно, там был мрак Вселенной, непостижимо огромное пространство, космический вакуум, упакованный в три десятка сантиметров. Впрочем, Хедрун заметил, что и Корсак смотреть туда не может — спасённый им странник угрюмо уставился себе под ноги.
— Кто это такой — Жнец указал когтем на знахаря.
— О, очнулся! — радостно воскликнул Корсак, — старина, у меня к тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться!
— Ч-что з-за п-п-предложение
— Короче, слушай внимательно. Я тут заключил сделку. Видишь этого дядьку Это паромщик Харон, или Жнец, или Смерть — так его кличут в этом мире. Я думал, что оказываю Харону услугу, освобождая его от вечного заключения на переправе у подземной реки Стикс, однако ему это сильно не понравилось. Такой уж он трудоголик, не может устроить себе небольшой выходной раз в несколько миллионов лет..
Смерть кивнула и плюнула космической пустотой прямо в костёр. Тот не потух, но пламя внезапно окрасилось в фиолетово-синий оттенок.
— Ну так вот, слухай дальше, лекарь. Если мы с тобой сейчас, — Корсак незаметно подмигнул, — не подарим Харону одну маленькую, но ценную вещицу, то он заберёт нас прямо в лимб. Знаешь, что это такое Ах, лучше тебе и не знать.. Будем с тобой вариться целую вечность в адовом котле, испытывая немыслимые страдания, и каждая секунда этого мучения нам покажется длиной в целую сотню лет. Смекаешь, о чём я, старина
Хедрун мучительно пытался привести мысли в порядок. Какая-то ветка треснула в костре, и оттуда взметнулся сноп пламени, похожий на змею.
— Ну же, думай быстрее, придурок! Времени нет! — заорал Корсак.
— Что т-тебе нужно
— Амулет! Отдавай свой Амулет!
Словно в забытьи знахарь полез за пазуху и вытащил серый камень.
— Пуст карман, да красив кафтан, — сказал староста, сплюнув на пол густой табачной жижей, — хотя и кафтан-то не особо красен..
— В пустобрехи-то записывать не стоит, не познакомившись сперва, — улыбнулся Корсак.
— А ты тут откудова, шаман
Хедрун помялся чуть. Старосту Сейма он держал ещё обосравшимся младенцем на руках, а теперь смотри-ка — вымахал детина, седой стал, зажиточный, всё селение держит в своём здоровом кулачище.
— Гостя вам привёл, издалече.. Неместный он, с Нишеком хочет знакомство свести.
— С Нишеком Кто ж ты таков, оборванец, чтоб я тебя к его высочеству вёл

Первым делом они пошли в терем, к местному заправиле. Изначально Корсак хотел увидеться с владыкой, но тут незадача вышла — войско барона Нишека активно точило топоры, осадив Храм. Само здание Храма больше напоминало крепость — на приземистом, но крепком донжоне веял алый флаг тревоги, по флангам строение ощетинилось толстыми каменными стенами над крутыми склонами, позади было защищено бурными водами Змеиной речки. Пред фасадом неглубокий, но труднопреодолимый ров с поднятыми ныне мостками. В лесной чаще в километре от замка укрылись люди барона, из бойниц на стене Храма на них угрюмо глядели монахи в коричневых одеждах. Поглядев на это издалека, Корсак спросил:
— Кто их осаждает
— Люди барона Нишека, как я понял.. Не знаю, вчера все ещё было нормально.
— Кто такой этот Нишек
— Местный царек, появился тут недавно, во время последней войны. Император дошёл до самого Гисканта, осаждал его три месяца, а потом они с Сенатом заключили ультиматум. Имперские войска вернулись обратно, но всякие отбросы из ополчения остались здесь. Нишек провозгласил себя дворянином, собрал всё это отребье и теперь вроде как претендует на эти земли.
— Почему не вмешается Сенат
— Ультиматум ведь.. Наверное, боятся возвращения Империи и новой войны.
— Мдаа, дела.. Как я могу увидеться с этим Нишеком
В лагерь его высочества они не пошли. Здесь пахло адреналином и опасностью, воины в предчувствии битвы орали и пели, развлекаясь со шлюшками из деревни. Ставка барона располагалась в центре, туда было невозможно пробраться без сопровождения. Поэтому пошли в деревню, к местному старосте.
— Ты знаешь Нишека
— Ну знаком, а что Думаешь, каждого голодранца его высочество примет
— Глянь, — Корсак расстегнул заклёпки доспеха, и тот свалился на пол.
— Святая Всематерь..
Под задранной рубахой от живота до шеи пришельца тянулась затейливая вязь татуировки. Носить такое не каждый простолюдин осмелится — запорют до смерти. Загадочные письмена покрывали каждый квадратный сантиметр туловища Корсака, сплетаясь со сценами битв и сражений — обезумевшие кони рвали уздечки, строчил пулемёт, младой светловолосый скальд трубил в горн; над всей этой вакханалией были выжжены навечно девять знаков — Девять Книг, Девять Врат, Девять Ключей.
— Кто ты такой
— Уж точно не смерд, — усмехнулся Корсак, опуская рубаху, — не наругает тебя Нишек, не боись. Возможно, даже наградит. Отведи меня к нему.

В стане мародёров (Хедрун не мог про себя называть их иначе) было шумно. Наверное, они с Корсаком не прошли бы вдвоём и двух саженей, ибо уже на входе в лагерь им навстречу выскочил пьяный валет лет 15, весёлый и разряженный в девку, в надетом набекрень платье с рюшами.
— Тревога! Чужаки! Тревога, мой сир! — завизжал он действительно девичьим голосом. Хедрун даже засомневался, а не куртизанка ли это взаправду.
Из ближайшей палатки повалили люди с топорами и пиками, спешно напяливая доспехи прямо на оголенные тела.
— Мы свои, мы свои! — заорал Сейм, падая навзничь. Корсак остался стоять на месте, да и Хедрун тоже — после вчерашнего свидания с Костлявой ему уже было ничего не страшно.
— Кто такие Откуда будете — хмуро спросил огромный воин с замотанным тряпками левым ухом.
— Староста Сейм, из деревни мы, милорд! Его высочество, — старик указал пальцем на Корсака, — желает видеть его высочество Нишека.
— Аа, это ты, старый.. А ты кто
— Корсак, — спокойно ответил Корсак, глядя в глаза верзиле.
— И что мне с этого
— Ничего. Нишека повидать надо. К вам в гвардию записаться хочу. Добровольцем.
— Аа, ну раз добровольцем, то идите.. Добры молодцы нам нужны. Я капитан роты Вердиас Крум, если чо. Слышь, Данка, проводи-ка их!
Валет в бабском покорно кивнул и посеменил вперёд, смешно виляя задницей. Корсак с Сеймом и Хедруном двинулись следом.
Лагерь опоясывали обозы с фуражом и провизией. Меж их стыками сидели полупьяные дозоры. Троица визитеров прошмыгнула внутрь. Происходящее здесь можно было назвать чем угодно, только не армией — во множестве походных палаток, под тентами, по соседству со свиньями и лошадьми пьянствовали, трахались, просто спали в грязи сотни людей; над лагерем стоял жирный чад жареного мяса, дым от многочисленных костров застилал проходы между палатками, а в небе носились чёрные вороны — птицы изредка ныряли в бесноватое людское царство, унося в клювах добычу в виде куска мяса или блестящей безделушки.
— Ну, чего встали — обернулся к ним валет Данка, обнажив рот с выбитыми передними зубами.
— Идём..

Павильон Нишека был огромен. Видимо, барон пытался хоть как-то поддерживать дисциплину в своём войске — перед входом на наскоро сколоченных виселицах болтались трупы, числом в десяток, с табличками на груди: «Вор» , «Трус», » Лжец».
— Кем будете
Староста доложил о цели визита. Стражник у павильона резко отличался от остального сброда — собранный, внимательный, с неприятно умными глазами. Хедрун запомнил его.
— Покажи тело, — приказал стражник.
Корсак вновь задрал рубашку. Воин внимательно изучил его татуировки, поцокал языком и опустил алебарду.
— Проходи. Ты один.
— Жди здесь, — сказал Корсак Хедруну и направился в павильон. Оттуда раздался весёлый женский визг.
Хедрун остался в одиночестве среди всего этого непотребства. Сейм куда-то пропал, лишь крутился рядом молодой валет, да поблизости кутила компания из нескольких солдат. Раскачивались тела на виселице. Суровый стражник молча стоял на входе, оперевшись на алебарду, и лениво осматривал окрестности.
— У господина не будет монетки — внезапно спросил валет-проводник, — у меня нет зубов, я могу сделать господину приятно.
— Цыц, содомит! Я по бабам. Ты лучше расскажи мне, почему барона все кличут «его высочество». Он что, королевской крови
— А что не так
Хедрун вздохнул. Умником он себя не считал, но два года, проведённых когда-то в университете, иногда заставляли поражаться тупости простого люда.
— Мальчик, ты ведь не называешь свинью лебедем, не так ли К дворянам, таким, как барон, например, следует обращаться » Ваша милость». А Высочество — это для королевских особ.
— Не знають, видать, — развёл руками пацан.
Со стороны павильона раздались крики. Стражник крепче ухватился за рукоять своего оружия.
— Как Гром У тебя есть Гром..
Невнятное бормотание. Как Хедрун ни прислушивался, смог разобрать только обрывки фраз.
— Готов служить.. Да, и порох смогу изготовить.. Обучен..
— А этого сучонка в рясе откуда знаешь
— Понаслышке..
— Сколько хочешь
Опять непонятно. Чей-то довольный хохот, а затем Корсак вышел наружу вместе с огромных размеров человеком — тот был мускулист, здоров, как кабан, раскрасневшаяся рожа покрыта следами от оспы. Судя по всему, это и был знаменитый Нишек.
— Оруженосец твой, — спросил барон, указывая на Хедруна.
— Он самый.
— Староват.
— Я и сам немолод.
— О, глянь, опять зашевелились!
Хедрун сразу понял, о ком он. Два тела на виселице корчились и изгибались. Сорвался мешок с головы одного из них, и на землю из пустых глазниц и рта мертвеца посыпались белые черви. #паста #луркопаб #lm

Все работы автора: