Здравствуй, Душанбе!

У текстильного комбината троллейбус резко остановился. Послышались крики на местном языке.
Задремавший было Федя проснулся и огляделся вокруг. Толпа вооружённых таджиков перекрыла дорогу.
Молодой таджик, с охотничьим ружьём наперевес, вошёл в троллейбус. Федя вздрогнул при виде его лица. Левая щека таджика была изуродована рваным шрамом.

— Русские выходят! — крикнул таджик и выстрелил в боковое стекло.

Звук выстрела и разлетевшееся в дребезги стекло ещё больше испугали Федю. Он сполз на пол и забился под сиденье.
Федя был учеником пятого класса. Щуплого телосложения.

— За что! — услышал он женский визг. — Пусти!

— Иди, блядь! — Глухой удар.

— Ааа! — Женщина упала, и её поволокли к выходу.

— Вы чё, твари, охуели! — закричал пожилой мужик и встал со своего места, русский.

— Ииии, на! — В салон ворвались другие таджики и стали избивать мужика прутьями арматуры. — На, русак, на!

Пожилой тяжело завалился. Сначала мычал, потом захрипел и затих.
Когда троллейбус тронулся, Федя вылез из-под сиденья и выглянул в окно.

— Э, мальчик, спрячься, — прошептала старая таджичка. — Увидят, убьют.

На полу лежало тело мужика в луже крови.

Федя опять залез под сиденье, но то, что он увидел в окно — потрясло его. Мальчик заплакал от страха.

На стадионе, который стоял около дороги, с русских женщин и девочек срывали одежду. И прямо здесь же, у всех на виду насиловали.
Таджики, старые и молодые стреляли в воздух и хохотали, скаля свои коричневые от насвая зубы. Он били женщин и заставляли бегать по кругу.
Русским мужчинам проламывали головы или забивали заточенными арматуринами.
Вопли и рыдания раздавались над стадионом.

А таджики останавливали всё новые и новые автобусы и троллейбусы. Выволакивали очередных жертв, русских людей, которых угораздило оказаться в Душанбе в этот февральский день тысяча девятьсот девяностого года.
Насиловали даже старух.

На конечной станции Федя выскочил из троллейбуса и побежал домой. От страха крутило живот. В городе раздавались выстрелы. На домах были намалёваны надписи «Таджикистан для таджиков!», «Русские, убирайтесь в свою Россию!»

Федя старался избегать людных мест. Вот и дом.

— Живой! — воскликнула мать и прижала сына к себе. Заплакала. — Никуда, никуда не выходи из дома!

Сидели дома не зажигая свет. Ждали отца.
Отец не пришёл в тот вечер с работы. Он вообще никогда больше не пришёл.

Во время того погрома в Душанбе было растерзано около двух тысяч русских людей, мирных жителей.
Морги ломились от изуродованных тел. Стационаров не хватало и городским властям пришлось устроить полевые морги.

Таджики врывались в квартиры. Никого не жалели. Издевались не только над женщинами, девушками и старухами, но и над грудными детьми. Выкидывали из окон. Вспарывали животы.
Это уже потом таджики устроили межклановую резню между собой.
Это уже потом кулябские изуверы пускали кровь выродкам из Курган-Тюбе, а «юрчики» и «вовчики» отрезали друг другу головы и насаживали их на колья.
Но сперва они показали на что способны унизив, надругавшись и изгнав из родных мест мирное русское население.

***

Свердловск встретил уральским морозом. Сперва Федя сильно мёрз, но потом привык. Ему нравился снег и что кругом, в основном, русские лица.
Пошёл в школу.

— Новенький, — сказал крепыш Валерка Казанцев из Фединого класса, — ты откуда приехал

— Из Душанбе, — ответил Федя.

Так и повелось потом — Федя Душанбе.

«Ты Федю не видел» — спросит порой кто-нибудь.

«Какого Федю Ершова»

«Не. Федю из Душанбе»

«А, нет, не видал…»

Мама тихо плакала вечерами, а Федя скучал. Друзей у него ещё не было.

— Мама, — сказал как-то раз Федя, — можно я в спортивную секцию запишусь

— В какую, сынок

— В бокс хочу, — ответил Федя.

Вчера Валерка Казанцев хвастался на переменке, как он ходит в секцию бокса.

— Нет, Федя! — Испугалась мама. — Там по лицу бьют! Играй лучше в хоккей. Я тебе коньки куплю.

— Я плохо катаюсь на коньках, — сказал Федя. — А может в борьбу

— В борьбу, пожалуй, можно, — неуверенно сказала мама.

На следующий день Фёдор сразу после школы поехал на «Динамо».
Когда с мамой он ходил на Главпочтамт, то видел стенд с фотографиями динамовских чемпионов по самбо и дзю-до. Их было много этих фотографий. Федя внимательно вглядывался в мужественные лица русских спортсменов. Ему хотелось стать таким же.

Федя заглянул в борцовский зал.
В зале бегали по кругу и разминались мальчишки в белых кимоно. Некоторые были в синих куртках для самбо.

— Здравствуйте, — сказал Федя молодому сухощавому мужчине в спортивном костюме. — Я хочу в секцию записаться.

— А где ты раньше был — сказал тренер. — Запись у нас в сентябре, в начале учебного года.

— В Душанбе.

— Что — в Душанбе Ах, да… Из Душанбе приехал

— Да. — Кивнул Федя.

Тренер внимательно посмотрел на мальчика.

— Беженцы — спросил тренер.

— Да, — сказал Федя, — беженцы.

— Родители есть

— Мама, — сказал Федя. — Отец… отца нет больше. — Фёдору захотелось заплакать.

Тренер улыбнулся и положил руку на плечо Фёдору.

— Хорошо, — сказал он. — Приноси справку от врача и свидетельство о рождении. — Потом крикнул в зал, — Матэ! Отрабатываем страховочку!

Продолжение: