— У тебя двойка за контрольную, — сообщил мне преподаватель.

— А, отлично.
Я знал это ещё тогда, когда сдавал полупустой листок на прошлой неделе. В этом не было ничего удивительного, но что-то гадкое внутри неприятно зашевелилось. На телефоне пиликнуло сообщение от Кристины.
— Мы должны расстаться. Прости меня, но мы не подходим друг другу.
Наконец-то, а я-то думал, когда мне бросит очередная девушка ради “более перспективного будущего”

Я брёл по сырой улице на автовокзал с кислым еблом и желанием побыстрее умереть.
В помещении станции было всё, как всегда. На лавках расположились сумки со своими бабками, тощие девчонки-школьницы и разжиревшие мамаши с несколькими детьми на руках и животом, наполняющимся раз в девять месяцев.
Я купил билет в кассе и, небрежно засунув его в куртку, вышел на улицу. До отправки автобуса оставалось всего пять минут, но на платформе никого не было. В душе моей затеплилась надежда, что сегодня-то я сяду на любом приглянувшемся месте. Я представлял, как с пафосным выражением лица, еду один-одинёшенек в пустом автобусе и слеза стека… хотя нет, просто мудро смотрю в окно и предаюсь тяжелому раздумью. Я с благоговением нацепил наушники и попытался включить Вагнера. Музыка, по всем канонам неудачного дня, не грузилась из-за плохого соединения с интернетом.
Все мои надежды на одиночную поездку, конечно же, рухнули с появлением первого из постоянных обитателей ПАЗика – тощей бабки с сумками больше, чем она сама. Через пару секунд на платформу, словно возникнув из воздуха, снизошли ещё две, но уже объёмней, загруженные сумками и колясками. Через пять – шесть секунд, на платформе стояло уже старух десять, они всё прибывали. Я, до того момента обитавший в самом начале платформы и специально выбравший место, где, предположительно, откроет двери автобус, внезапно обнаружил себя посреди моря бледно-розовых и серых беретов. Я – словно остров, возвышающийся среди колышущихся разноцветных волн. Выругавшись про себя, я попытался понять, как так вышло, что я оказался в середине. Опомнившись, я вдруг осознал, что одна из бестий, сгорбленная и не доходившая ростом до меня почти вполовину, в странной шапочке с ушами, пытается втиснуться передо мной. Я подался вперёд, и не пустил нахалку. Она же, попытавшись приложить чуть больше усилий, потерпела поражение и с тихим шипением прекратила свои тщетные попытки.
Но вот автобус подъехал и оставалось дождаться кондуктора. Картина приобрела новые краски. Все внезапно оживились и я отчётливо услышал разговоры впередистоящих бабок:
— Вот погода-то какая. Солнце, тепло. Всегда бы так, а то морозы всё, морозы…
— И не говорите, я вот вчера утром ехала, на пятичасовом, так вообще чуть ноги себе не отморозила.
— Не то слово.
— Как ваш внучек поживает, Алёшка
— Да хорошо, вот угощения ему везу, а то совсем худой ходит. Говорила я ему, доведёт его эта работа.
Послышались странные нечленораздельные звуки, и разговор двух давних подруг затих. Повисло тягостное молчание. Я присмотрелся к их лицам.
Две практически одинаковые бабки, одна с родинкой на левой, другая — на правой щеке, бегали маленькими отёкшими глазками друг по другу и в этих действиях читалось что-то неуловимое, какая-то скрытая угроза. Я взглянул на остальные морщинистые лица. Они были напряжены я сосредоточены. Несколько бабок изредка подпрыгивали и разминали шею и плечи, словно олимпийцы. В этот момент я слышал, как хрустят и заводятся их проржавевшие насквозь механизмы, они вдруг вновь оживали, скрежеща и попёрдывая. Я невольно подумал, что эти вечные поездки в никуда и обратно – их истинный смысл жизни. Вероятно, это их возможность почувствовать себя живыми и нужными.
— Дайте пройти! Не видите, что ли – послышался голос кондуктора.
Не знаю, возможно ли такое, но тишина и напряжённость возросли настолько, что я буквально почувствовал, как тяжёлая атмосфера чего-то страшного, что неизменно надвигается и вот-вот наступит, давит на меня.
Внезапно в наушниках заиграла музыка.
Когда врата вожделенной обители распахнулись, старухи, смиренно склонив головы, пропустили кондуктора, потом…
Бурный поток бабок, мгновенно рванувшихся с места к манящим сидениям в центре, ударился об автобус, словно морская волна о прибрежные скалы. Только, в отличие от камня, автобус заметно качнуло. Послышались глухие удары о железные бока стойкого ПАЗика. Две самые увесистые бабки, вооружённые огромными шипастыми колясками, одновременно попытались влезть в узкий проход. На какое-то мгновение мне показалось, что несчастный автобус разорвёт пополам. Где-то послышались крики, которые потом перешли в рёв болельщиков.
— Фрооо-ська! Фрооо-ська!
Море обуял шторм, из волн показались плотные маленькие руки, они качались, сжимались в кулаки и рвались вперёд, подгоняемые единым духом. Одна из соперничающих, смачно оттолкнув самой широкой частью тела свою оппонентку, закинула чудовищных размеров коляску в проход, чуть не прибив кондуктора. Море зашумело и радостно заголосило, береты взвились вверх.
Следом в проход, будто вода, выбившая пробку, потекли тощие бабки, проворно и невероятно быстро вползая на четвереньках по лестнице, обгоняя огромных и медлительных бабищ, шныряя у них между ног и делая сальто-мортале через их почти лысые головы. Я был восхищён.
Моя очередь наступила нескоро. Кондуктор вернула мне билет и, выходя, усиленно подмигнула лысому беззубому шофёру. Тот гыгынул и выдал что-то вроде: — Ну, Машка, озорница.
Я устроился в самом конце автобуса, держась за поручень и стараясь не сорваться в пропасть, а именно – на лестницу возле вечно закрытой двери с каким-то ведром и разобранной (или сломанной) шваброй.
Тут я почувствовал, как на меня всем своим необъятным телом навалилась одна из титанов ПАЗика. Она оттолкнула меня ещё дальше и теперь мне едва хватало воздуха, чтобы вздохнуть. Приблизившись к окну, она взглянула на бледный зимний закат и на глазах её проступили слёзы. На этом старом лице, покрытом следами одиночества, я увидел настоящее счастье. #lurkopub #паста #lm