Каждый день после пар, ровно в четыре часа, я приходил в книжный магазин на Садовой и слонялся меж стеллажей. Когда моё бесцельное блуждание кончалось, я обращался к кассирше:

каждый день после пар, ровно в четыре часа, я приходил в книжный магазин на садовой и слонялся меж стеллажей. когда моё бесцельное блуждание кончалось, я обращался к кассирше: — здравствуйте,

— Здравствуйте, подскажите, у вас продается учебник «Макроэкономика», автор Ким
— Нет, — всегда отвечала она.

Целых пять дней подряд я заявляюсь сюда после учебы и проговариваю одни и те же слова. Почему я это делаю Хороший вопрос. На данный момент есть две причины: во-первых, кассирша: её холодное, прерывистое «нет» режет слух, вырастает твердой стеной между нужной мне вещью и мной; во-вторых, её бесчувственное, безучастное, абсолютно апатичное отношение к происходящему: словно эта молодая девушка, с каштановыми кудрями и орехового цвета глазами, зная сценарий, присутствует снаружи только для вида, сама же безнадежно глубоко ушла в себя.

Вторая причина кажется мне более важной. Столь флегматичное отношение к происходящему — оно напрягает. Я бы заговорил с ней, но слишком стеснителен: я даже делаю вид, будто ищу, перед тем, как подойти к кассе. К тому же, любой диалог привел бы к моему поражению в этом суровом противостоянии.

Суббота

По субботам я не учусь, однако магазин работает. Проснувшись, завтракаю, навожу марафет, открываю подаренные на двадцать третье февраля духи. Благоухая, выхожу на улицу. На безоблачном небе сияет солнце, громко щебечут соловьи, прохладный летний ветер приятно овевает спину. Здороваюсь с соседским ребенком — малой гордится тем, что во дворе знают о его «взрослом» знакомом, студенте экономического факультета.

Проходит десять минут — и вот я в книжном, шестой день подряд. Она, как обычно, за кассой. Даже не заметила моего визита. Сидит с журналом в руках, ничего не подозревает. Ей везёт: покупателей нет, никто не отвлекает.

Никто, кроме меня. Но до этого нужно ещё подождать. Сейчас я двинусь в глубь магазина и затаюсь в углу, среди пылящихся на полках забытых книг. Там оказалась художественная литература. Впрочем, художка везде. Специализированной, как, например, «Макроэкономика» нет — есть только отголоски науки в виде научной фантастики.

Стоп. Зачем я лгу самому себе Это не я заметил, это она сказала мне во время первой встречи. Вот что подливает масла в огонь: кассирша в самом начале говорила по-другому, ибо не подозревала, что между нами вспыхнет противостояние, а теперь, сознавая сей факт, бросает бесчувственное, короткое «нет».

Она всё понимает. Незаметно смотрю на неё сквозь щель между стеллажей. Ничего не изменилось: сидит на своём месте, сутулится. Её поза по-прежнему та же, хотя я здесь уже десять минут. Разве можно целых десять минут сидеть, не меняя позу

Хочу подойти к ней, но в этот момент двери магазина раскрываются, и внутрь входит молодая девушка. Сделав пару шагов, она случайно цепляется сумочкой за угол кассы, и по всему залу разносится стук стекла — ни дать ни взять бутылка или стакан.

И однако, ноль реакции. Стук вообще был Глядя на застывшую, точно статуя, кассиршу, начинаю сомневаться. Может, я медленно схожу с ума Я так редко общаюсь с людьми и так часто остаюсь наедине с собой, что могу, подобно продавщице, терять связывающую меня с реальным миром нить.

Девушка, с розовым каре и в толстых очках, подходит к полке и достает книгу. Успеваю разглядеть название — «Процесс». Медленно мнёт в руках, начинает листать. Что я вообще здесь делаю Ведь мог же в этот день… А что я, собственно, мог Позвонить друзьям Погулять с девушкой Сходить на концерт Ничего из этого, ибо не с кем.

До сих пор мне казалось, что я нахожусь лишь на периферии одиночества, играюсь с ним, плескаюсь на берегу, стараюсь не увлекаться и не поддаваться соблазну погружения. Однако же вот он я, стою здесь и боюсь даже спросить у девушки рядом, был ли стук или нет. Докатился.

Наконец кассирша отводит взор от журнала и осматривает зал. Нет сомнений, меня заметили, я уже не прячусь за книгами. Но ничего не менятся. Продавщица просто моргает, глядя перед собой. Безразличие к сложившейся действительности буквально сочится из её глаз, множится, ширится, заполняет собою магазин; и вот оно уже бьется о стены: пространство кончилось, и теперь остается лишь уплотняться, сдавливая всех присутствующих, в том числе и меня.

Нет, этого я не выдержу.

Девушка легкой походкой уносит книгу на кассу. Иду вслед за ней. Дождавшись своей очереди, говорю:

— Здравствуйте, подскажите, у вас продается учебник «Макроэкономика», автор Ким

И тут случилось неожиданное: в её утомленных глазах что-то блеснуло, и мне показалось, что она секунду — всего лишь секунду — взывала ко мне, молила, чтобы я завязал нормальный разговор. Дудки. Я на это не куплюсь.

— Нет.

Выхожу из магазина. Что ж, хитрая попытка, она почти провела меня — вот-вот, и я бы унизился, попытавшись с ней познакомиться. С другой стороны, не исключено, что она, как и я, действительно одинока и глубоко в душе жаждет найти собеседника, но не может этого сделать.

Чувствую приступ тошноты, нужно срочно идти домой.

Воскресенье.

— Добрый день, подскажите, у вас продается учебник «Макроэкономика», автор Ким
— Нет.

Сегодня я был смелее. Не стал расхаживать по залу — глупо это, ведь мы оба знаем, что будет дальше. Зато пришлось ждать её. Она вяло обслуживала двух пытливых клиентов: школьники всё время просили найти мангу.

События субботы оставили во мне след. Тщетно я старался их игнорировать. Они — следствие моего обычного прошлого. Вот что было: я окончил школу, поступил в университет, поселился в общежитии (живу один), окончательно утратил связь с одноклассниками, с новой группой отношений не завел. Всё. Можно задаться вопросом: почему я не нашел новых друзей Но ответ, к сожалению, слишком очевиден, чтобы его понять.

Очевидные вещи — самые сложные. Именно поэтому я и веду записи. К тому же, возможна ещё одна причина — болезнь. Не исключено, что изнутри меня подтачивает червь болезни, растлевая моё душевное спокойствие.

Бывает, смотрю на одуванчик. И в голове сразу же проносится мысль: недавно я срывал одуванчик и сдувал с него шапку. Однако это ложь. Я понимаю, что в этом году ещё не совершал подобных действий, он только расцвёл, и самое ближайшее — прошлый год. Да, в прошлый год больше верится: тогда я вполне мог сорвать одуванчик и сдуть с него шапку — так, от нечего делать.

Но в то же время мне кажется, что это было… недавно, вот-вот, практически вчера.

Время наслоилось, сплелось в единой клубок: прошлое с настоящим, настоящее с прошлым. И как бы я ни старался себя убедить, что одуванчик был сорван не вчера, доказательство не работает: я просто-напросто не помню точно. Здесь приходится полагаться на логику и интуицию.

Впрочем, этим симптомам есть разумное объяснение: когда каждый день делаешь одно и то же, время несётся быстрее ветра.

Понедельник

Утром я попал в ловушку. Сидя во Вконтакте, целых пять минут смотрел на фотографию казавшейся мне знакомой дамы, пока не вспомнил, что она была моей девушкой три года назад. Опаздываю, надо идти в универ.

***

— Старик, выглядишь как-то уныло…

Это Федя, мой вечно молодой и вечно пьяный одногруппник. Иногда — редко — он появляется на парах, подсаживается ко мне (чтобы списывать) и о чем-то болтает (от него разит спиртным). Федя, пожалуй, единственный человек, с которым я поддерживаю разговор.

— Я бы сказал, бессмысленно, — ответил я.
— Что с тобой Всё так же сычуешь
— Нет, дело в другом…
— В чем же
— Ну, есть одна кассирша в книжном, каждый день прихожу к ней и спрашиваю об учебнике по макроэкономике.
— И
— Она всегда отвечает «нет», и я ухожу.
— Не понял, — Федя нахмурился. Было видно, как он тщится понять значение моих похождений. — Так, а зачем..
— Наверное, дело в противостоянии. Кассирша всегда с неизменной интонацией отвечает «нет», не подавая виду, что знает сценарий. Мы оба себя так ведем.

Преподаватель белым мелом вывел на доске надпись:

«5 мая — всемирный день общения».

— Заговорил бы ты с ней, Славка.
— В таком случае я проиграю.
— Да и фиг с ним. Так у тебя хоть подруга появится, будет с кем поболтать, душу кому излить. Она, между прочем, ждет первого шага именно от тебя.
— Почему
— Боится спугнуть. Она всегда отвечает «нет», потому что хочет твоего возвращения. Если ответит по-другому, то ты можешь больше не прийти.
— Бред какой-то, — я нахмурился.
— Бред — усмехнулся Федя. — И это говоришь ты

Пара кончилась, и я отправился в магазин. Внутри было пусто, кассирша, сидя на своем месте, бездвижно смотрела в одну точку. Я обомлел: сегодня на ней весеннее платье с узорами в виде цветов. Весеннее. Платье. С узорами. Продавщица всегда ходила в черных брюках и белой рубашке, подчеркивая свою индифферентность, а теперь, видите ли, платье!..

—Здравствуйте, подскажите, у вас продается учебник «Макроэкономика», автор Ким

Пауза. Обычно она отвечала сразу. «Ну же, не молчи, ответь “нет”», — взмолился я в сердцах. Мне было неловко. Наконец, кассирша подняла свой взор и, хлопнув ресницами, сказала:

— Нет.

Фух. Я испугался, что она сдастся. Нам ведь совсем не о чем говорить.

Начинаю помышлять о ничье.

Вторник.

Довольно заумной философии! Я пишу дневник, чтобы понять себя, но намеренно усложняю. Зачем же Вот эти строки о времени — перед кем я рисуюсь А болезнь Стук

Короче, к делу. Я хожу в магазин… ради неё. Учебник я уже давно нашел в интернете. Просто хочу с ней познакомиться, но боюсь. И причиной моего затворничества, кстати, также является чёртова робость. Она же, в свою очередь, есть следствие того, что я рос в детдоме, где когда-то был жестоко предан первой возлюбленной.

Кассирша такая же, как и я. Федя прав: нужен первый шаг с моей стороны.

Иду в магазин. На улице тепло, греет солнце, цветет сирень, колышутся тюльпаны. Добираюсь до нужного места, вхожу внутрь.

Вот она, скучает за кассой, подпирая рукою подбородок. Теперь нарядное платье венчают блестящие на её чудесных ушах серьги. Так… надо всего-лишь заговорить с ней, улыбнувшись, сказать: «Ваша взяла, надеюсь, я вас не утомил» — и она ответит: «Нет, что вы, в магазине без вас как-то скучно». Дальше мы представимся, свяжемся в соцсетях, договоримся встретиться…

— Здравствуйте, подскажите, у вас продается учебник «Макроэкономика», автор Ким

Она молча смотрит на меня и затем ныряет под прилавок. Внезапно достает учебник и кладет передо мной.

— Пятьсот рублей, — отвечает она.

Вот те на! Я весь немею. Не ожидал, что учебник окажется здесь. Всё не по сценарию.

— Сколько

Делаю вид, что не услышал.

— Пятьсот, — неторопливо повторяет она.

Мои ладони вспотели, дыхание участилось. Чертов учебник! Как он оказался в книжном

— Как раз сегодня привезли, — тяжело вздохнув, добавила она.

Мне показалось, или она тоже не хотела этого исхода

Тупо смотрю на книгу, облизывая губы.

— Спасибо, — говорю я и тут выхожу из магазина.

Что, черт возьми, сейчас было Учебник… как он… Ай, Бог с ним! Я струсил — вот что было.

Завтра непременно заговорю с ней.

Среда.

Вычитал в книге, что преодолеть одиночество можно лишь единением с другим человеком. Иначе говоря, при помощи любви — будь то дружеской или интимной. Дельная, однако, мысль.

На улице сгустились тучи, дует порывистый ветер, льет холодный ливень. Ужасная погода, но я иду в магазин. И вот, промокший до нитки вхожу, а внутри — какая-то пожилая женщина в бухгалтерских очках сидит за кассой и листает детективный роман.

— Простите, — говорю я, — здесь недавно работала девушка. Вы случайно не знаете, где она
— А-а, — протягивает старушка, — вы, наверное, об Ане. Её уволили вчера за безделье.

Я обомлел.

— Уволили А контакты остались
— Ой, не знаю, у меня с ней нет связей.
— А менеджера можете позвать

Старуха, упершись в книгу, хмурится.

— Молодой человек, я продавец. Если вам нужна книга, пожалуйста. Остальное не моя забота.

Старая кошёлка!

Возвращаюсь домой и мокрый пишу эти строки. В комнате темно, за окном ливень, по стеклу стекают толстые капли. Бумага влажная от моих рук. Где её искать Ни слуху ни духу. У меня был шанс… нет, даже несколько шансов, но я их упустил. Безнадежная робость, эта жалкая, ничем не подкрепленная трусость унесла, возможно, единственного человека, с которым могла завязаться дружба. И теперь, когда время ушло, когда судьба сдала карты и партия сыграна, мне ничего не остаётся, кроме как сойтись лицом к лицу с одиночеством и погрузиться в глубины отчаяния. Затем, достигнув дна, я взгляну в зеркало и увижу там старика, — дряхлого, худого, покинутого ещё в юные годы. Аня! Если ты когда-нибудь прочтешь эти слова, если когда-нибудь вспомнишь обо мне, знай: лелеемая мною подспудно любовь проросла, сплетя моё сердце священными лозами верности. Знай: за ставнями отчуждения я не увижу мира, зато можешь повидать ты! Пусть вспыхнет пламя в твоих очах, пусть мгновения проносятся неспешно, пусть сбудется человек, что осчастливит тебя на всю оставшуюся жизнь.

И в следующий раз, когда увидишь одинокого, витающего в своих мыслях отщепенца, не бойся, заговори с ним. Он — всего лишь кролик, забытый и загнанный внутрь себя жестокой действительностью.

Большой Проигрыватель

Вам может также понравиться...

Добавить комментарий