Радость

— Привет, мам. Как самочувствие Как отец
Максим, сын. Не звонил, наверное, месяца два. Живет в другом городе, учится и работает.
— Что молчишь Ну мам, не обижайся, что редко звоню. Я же тебе вконтакте писал. Тебе говорить неудобно Давай позже наберу.
А ты стоишь в промерзшем автобусе, одной рукой держась за поручень, а второй, с полным пакетом продуктов, висящим на сгибе локтя, прижимаешь к уху старенький самсунг и не можешь произнести ни слова. Горло сжал спазм, к глазам подступили слезы, губы задрожали. Сидящая рядом старушка трогает за рукав:
— Дочк, случилось, что ли, че
Ты благодарно смотришь на старушку, отрицательно киваешь головой, и слезы потоком прорывают плотину твоей прилюдной сдержанности. Но вместе с ними уходит ком в горле, и ты наконец можешь ответить сыну.
— Нет, Макс, все хорошо.
— Ты что, плачешь — беспокоится твой взрослый ребенок. — Мам, ну ты что Не надо! Ну прости…
— Как ты, Максимушка Как учеба Денег хватает — ты стараешься говорить быстро, чтобы сын не слышал дрожи в голосе. — У нас все как всегда, я здорова. Отец тоже. Давление Да по-разному.
Тебе уже удалось справиться с эмоциями, слезинка еще висит на носу, но ты уже улыбаешься. И знаешь, что у Максимки на том конце связи такая же широкая, искренняя и теплая улыбка. У старшего, Димы, не такая. Он вообще улыбается редко, говорит мало, серьезен — в отца.
Максим рассказывает о своих делах, о друзьях, о своей девушке. Обещает привезти познакомить. А ты почему-то вспоминаешь, как впервые отправила своих мальчишек в летний лагерь. Димке было восемь, Максимке всего шесть. Волнение за ребят не помешало вам с мужем в тот же вечер организовать романтический ужин со свечами и шампанским, продолжением которого стала полная оголтелой страсти ночь в опустевшей квартире. Как давно вы мечтали остаться одни хоть ненадолго! А неделю спустя, нагрузившись, как ездовые хаски, гостинцами, с утра пораньше помчали на родительский день. Как же вы успели соскучиться по детям!
— Мам, ну хорош уже носом шмыгать! — сердится Максим. — Ну что ты…
— Это от радости, — новый ком подступает к горлу, а губы неудержимо расползаются в улыбке. Сын прощается, обещает приехать, ты спешишь напомнить, чтобы не пренебрегал шапкой, но тебя перебивают гудки.
— Сын звонил, — сообщаешь участливой старушке и ловишь в ее глазах отражение тепла, разливающегося у тебя в груди.

© Наталья Воротынцева