За родину… (Мат, 18+)

за родину... (мат, 18,) вот стоишь на коленях роешь окоп. высунув язык, никого не трогаешь, роешь окоп. ищешь стройматериалы для блиндажей. командуешь налево и направо. по окопам

Вот стоишь на коленях роешь окоп. Высунув язык, никого не трогаешь, роешь окоп. Ищешь стройматериалы для блиндажей. Командуешь налево и направо. По окопам рассредотачиваются пулеметчики. Подтягивается резерв, бойцы Краснознаменного ВоенноМорского флота с зажатыми в зубах ленточками и со связками гранат на перевес. Тут же подтягиваются из лесочка два уцелевших партизана на тачанке. Пехота, измотанная оборонительными боями, занимает позиции для рывка.

Катюша за холмиком, в боевом снаряжении. Командир расчета смотрит в бинокль на неприятельские позиции. Прикрывая командный блиндаж, грозно вертит башней Т34… Песок на зубах хрустит, пот утереть некогда, сосредоточен как никогда. Сейчас начнется. Война она такая, да.

Напротив, в окопах застыли фашистские роты. Зло зыркая на наши позиции солдаты вермахта передергивают затворы автоматов. Четыре фашистских индейца, натягивают тетеву луков. Моторная лодка прикрывающая штаб фрицев, заводит свой мотор. Из немецкого штаба несутся последние распоряжения их командира, фашистского космонавта с надписью «СССР» на шлеме «Маскируется, гад». А, уцелевший в прошлых битвах, фашистко-французский улан, на коне и с саблей наголо, обходит наших с тыла. Они злы, не правы и будут наказаны… Нам отступать некуда, за спиной дом, дети.

Время! И ты в танк. В танк! Один за всех и за водителя и за стрелка и за наводчика… ты командир. Прильнув к прицелу и выбирая цель:
— Товарищи бойцы! — обращаешься ты к пехоте — Слушай мою команду… — хриплым от напряжения голосом, перекрикиваешь лязг гусениц…

Ибац! На фашисткий штаб наступил синий сандалик, а второй впечатывает в песок лихо замаскировавшихся фашистских индейцев. И ты такой по детски ах*вший, зыришь в прицел на белый гольфик… на синий сандалик… на корчившихся под каблучком фашистов… на чудом уцелевшего фашисткого космонавта.

И ты забываешь чего хотел сказать бойцам. Ты молча, ошарашено открываешь люк танка… озираешься (может показалось). А не, не показалось…
— Чё делаешь – спрашивают у тебя две косички в синих сандаликах.
А ты еще в танке. Вернее с танком в руке, с песком во рте, и с «За Родину» в голове… Контужен, стоишь на коленях посреди поля боя, мотая головой приходя в себя…

Берешь в руки фашистского космонавта, смотришь вражескому командиру в глаза «извини браток» шепчешь ты «после тихого часа довоюем…». Потом встаешь в полный рост. Смотришь в глаза двум косичкам в сарафане… и взглядом спрашиваешь: — Ты что , не вииидишь штоли – И так хочется, дать промеж косичек космонавтом…

А косички меж тем озираются в песочнице, — Ааа! В солдатики иглаешь!!! – Догадываются косички и со смехом убегают на веранду детского сада, под крыло воспитательницы. Ты оглядываешь песочницу: «Ну какая уж теперь война»

***
Обычная канцелярская кнопка. Совершенно обычная, железная такая. Такая острая, на солцне бликует. Ты на нее заворожено смотришь, представляя как после звонка. Когда все октябрята дружно сядут за парты, Толик нарвавшись на эту самую кнопку подпрыгнет до потолка… Ты даже причмокиваешь губами предвкушая, что ему скажет учительница… А может быть даже родителей вызовет.

Но надо спешить. Ты подходишь к третьей парте на втором ряду. Нагибаешься над его стулом… И тут в пустынный класс влетают радостные две косички в черном фартуке и с октябрятской звездочкой под сердцем: — Че делаешь! – бросают свой портфель к подножию первой парты. Пристально смотрят на тебя.

А ты стоишь такой, с кнопкой в руке, «с песком во рте, и с «За Родину» в голове…»… «и взглядом спрашиваешь: — Ты что , не вииидишь штоли – И так хочется, дать промеж косичек космонавтом»…

Все! План разрушен, ибо косички сдадут с потрохами. А косички, звонко хохоча, убегают в коридор, до звонка еще две минуты…

***

Мартовский полдень. Капель. Тепло. Пионерский галстук небрежно брошен в сумку «спорт». Поверх него летит шапка. Воротник рубашки расстегнут. Курточка вовсе не застегнута. На ступеньках школьного крыльца, втягиваешь носом мартовский воздух. Воздух свободы. «Математика 4. Русский 4. Ура, домой. Домооой!». И тут вдруг Толик хлопает тебя по плечу. Ты непонимающе смотришь на него, а он переводит взгляд на свой кулак. Разжимает его а там… А там … а там сигаретааа.

Зажались в подворотне. Толик первый покашлял, позеленел, нарисовал на морде покер-фэйс и протягивает тлеющий «Космос». С фильтром.

Осторожно, не в затяг всасываешь непонятно что, но точно не воздух…

— Чё делаете – Слышишь за спиной звонкий девчачий голос. От неожиданности вместо полного рта набираешь полную грудь гари…
Две косички и портфель весело смотрят на тебя.
Оборачиваешься, кашляешь почти теряя сознание…, с Космосом в руке, «с песком во рте, и «За Родину» в голове…»… «и взглядом спрашиваешь: — Ты что , не вииидишь штоли – И так хочется, дать промеж косичек космонавтом»…

***

Из школы льется «Когда уйдешь со школьного двора…».
На крыльце курит ОБЖешник , он же «Палкан», с дежурной повязкой на рукаве. Шманает вновь входящих старшеклассников на предмет сигарет и спиртного.

Кто притащил на выпускной «777» Да какая разница! Реальный шанс попробовать… Кто-то уже сбегал через черный ход в закрытую школьную столовку и притащил пару граненых стаканов. Пацаны сгрудились за углом школы. Сюда дежурный «ОБЖешник» не заглянет. В круг бегут стаканы… кто-то морщится, кто-то смачно сплевывает «Грудь колесом – не такое пили».

Вот и твои полстакашка. Как надо то «Хээээ-э-э» — на выдох, зажимаемся и в себя эту бурду. В рот то залезло, а вот дальше… не идет зараза… сладко-вонючая жижа прилипла к небу и ни в какую за кадык… Стоишь силишься, глаза из орбит вылазят, но виду не подаешь. И не сплюнуть же….. ….
— Че делаете
Хаааа… от неожиданности жижа ушла за кадык и обожгла желудок.

Все оборачиваются. Две косички, белый фартук с комсомольским значком на молодой груди, смотрит на всех. Но почему-то больше на тебя…

А ты смотришь на нее, не замечая революцию в непривыкшем к алкоголю желудке… с пустым стаканом в руке, «с песком во рте, и «За Родину» в голове…»… «и взглядом спрашиваешь: — Ты что , не вииидишь штоли »
И как-то без космонавта… и даже немного, неудобно за «космонавта».

А две косички фыркают, и теряются за углом школы…
— Шухер ребзя, ща нажалуется… — шепчет кто-то и все в рассыпную…

***

Опять локтем в нос. «Блядь! Да как так-то!!» — молнии летают в башке. Из носа течет. И это не сопли. «Нельзя разжимать руки. Он сильнее»… Грязный газон за торцом институтской общаги. Один на один, остальные не лезут… ни свои, ни чужие. Драка, не драка так – возня на земле.

Тычек кулака и еще, и еще… «… только б не слезы толькоб… , … новые джинсы порвал твою мать… не дать ему встать». Лежишь уже на спине и держишь противника обвивая его как можешь и чем можешь… А он лупит… « и держать нельзя… и отпустить нельзя… больно бля…» — несется в башке.
— Че делаете

Все замерли. И локоть вдруг застыл, не долетев до твоего носа.
Две косички, туфельки на каблучках, плащик растерянно смотрит на лежащих в грязи… Но почему-то больше на тебя, чем на оппонента.

И ты встаешь отряхивая джинсы. Смотришь на нее, сжимая кусок чужого воротника в руке, «с песком во рте, и «За Родину» в голове…»… «и взглядом спрашиваешь: — Ты что , не вииидишь штоли»
Почему-то сразу встает перед глазами образ пластмассового космонавта, из детства, из садика… Но это наверное от сотрясения.

А косички, недовольно качнув головой, степенно уходят. Цокая коблучками… в осенний вечер, под фонари… в темноту.

А вы с противником отряхиваетесь, уже спокойно глядя друг на друга… оглядываете песочницу «Ну какая уж теперь война»
— Увидимся еще… — киваете друг другу и рассасываетесь.

***

«Что-то я долго мнусь под дверью. Звоним! И это… как дверь открывает. Сразу букет. И сразу кольцо… или нет! Кольцо и букет одновременно На колено Или как А если… А что сказать то Заткнусь же» хм… «Короче, не сегодня».

Выходишь на улицу. Успокаиваешься. Прикуриваешь сигаретку, неудобно зажав под мышкой букет и держа двумя пальцами коробочку с кольцом. Окончательно опомнившись и трезво взглянув на букет, повертелся в поисках урны. Шагнул к мусорке и выкинул цветы. Освобождено вздохнув и неспешно куря открыл коробочку и посмотрел на кольцо…

— Че делаешь – неожиданно прозвучал женский голос за спиной.
Растерявшись, разворачиваешься. Две косички, легкое платье, светлая улыбка смотрят в глаза. А в глазах у двух косичек лукавые огоньки.

И ты понимаешь что выглядишь нелепо в вечернем сквере, возле её подъезда, с кольцом в руке , «с песком во рте, и «За Родину» в голове…»… «и взглядом спрашиваешь: — Ты что, не вииидишь штоли»

***
Четвертый час ковыряешься в яме под машиной. Да, в одиночку коробку скинуть – это вам не фунт изюма заточить. Брякаешь ключами, весь в масле. Руки грязные, голова грязная, даже мысли грязные.
«Эх последний бооолтик, даааавай родной…». Плечо под коробку подставил. Поджал. Понеслась. «Все вот она ща соскользнет, поймаю и всё… лишь бы не раздавила меня к херам»

Телефон звонит. «впринципе в пределах досягаемости. И рингтон этот на жене… Перезвонит если что Ну куда я ща Коробку уже ни бросить, ни назад прикрутить…» Под звук рингтона, кстати веселее болтик крутиться.

«Долго звонит… а если случилось что» И ты тянешься одной промасленной рукой к орущему телефону. Естественно отвернувшийся болт окончательно освобождает коробку, та больно бъет тебя по плечу, по бедру… ты ловко скатываешь ее на пол, понимая, что вся правая сторона твоего тела, будет синей теперь неделю.

Плюешь на всё. Хватаешь телефон. – Да милая, что-то случилось
— Ничего. Просто хотела спросить «Чё делаешь»
Ты садишься, на грязный пол закатываешь глаза в потолок и толи про себя толи в слух «Надо было еще в песочнице, космонавтом промеж косичек…»
— Алло Каким космонавтом Какие косички Ты о чем
— Ни о чем родная. О том что умеешь ты вовремя спросить… я вот тут сижу весь в гавне, с машинным маслом во рте и с трехэтажным матом в голове… Ты что, не вииидишь штоли

Автор: Митя Греховский

Вам может также понравиться...

Добавить комментарий