— Чувак… Сорян.
— Сорян, это провинившийся армянский мальчик, ты понял меня — Процедил я сквозь зубы, выкапывая стопки вещей из шкафа. Ненавижу, когда трогают мои вещи. Особенно те люди, которые не могут уследить за своими. Есть такой великий русский вопрос. Как, и нах… Ну, вы поняли. Мой друг пришёл ко мне в гости поесть бутербродов. А я решил подогреть их на новой бутерброднице, но не на кухне, а в комнате, под просмотр нового фильма. Бутербродница, это такая коробочка, которая поджаривает сэндвич до хруста. Казалось бы, что может случиться А может. Друг пролюбил бутербродницу в моей комнате. Умудрился потерять довольно увесистую штуку 50 на 40 см, лежащую на столе в комнате пять на пять метров.И если бы моя комната ещё была какой-то захламлённой, но нет.
Последний год у меня в обители царит воистину японский минимализм. Светлые цвета обоев, новенький тёмный ламинат и три предмета мебели в лице шкафа, кровати и стола.
Но мой друг особенный.
— Я просто… Переставить хотел… На пол…
— А зачем — Мой взгляд просверлил провинившегося голодного товарища, и он опустил глаза.
— Не знаю.
— Лучше бы мозг себе в голову из дальнего ящика переставил.
Шкаф был пустой, да и стол тоже, потому, посмотрев напоследок под кроватью, я бессильно осел на пол.
— Но мне кажется, ты и мозг свой где-то пролюбил.
— Она где-то в комнате… — Промямлил было человек-катастрофа, но я взвился на него:
— Ты никуда отсюда не уходил. Меня не было ровно двадцать секунд. Куда ты её дел
В комнате было пусто. Под окном осколков техники не наблюдалось. Оставалось только одно. Я развернулся обратно от окна, и поставил кино на проигрыш:
— В общем. С тебя новая бутербродница. И мне плевать, где ты будешь искать новую. Хоть в той вселенной, в которую ты засунул старую.
Камрад внезапно залип в одну точку, и выдал:
— А если она теперь реально В другой вс…
— Не неси бред. Пошли смотреть фильм, пока ты меня в конец не выбесил…
***
— Герхард, ты подлый трус! Я убью тебя! — Выкрикнул рыцарь в тёмной железной броне с бронзовой окантовкой и мехом на вороте
— Сначала вытряхни дерьмо из доспехов, Йорген бастард! — Ответил ему мечник в начищенных стальных латах с резной геральдикой по центру.
Топор просвистел над головой Герхарда, и Йорген сделал выпад в сторону противника, мгновенно выхватив из ножен второе оружие в лице меча без эфеса. Зазубренный старый клинок каролинга мгновенно столкнулся с новым прямым отточенным лезвием романского и более современного меча, и в воздух взмыл сноп искр вперемешку с металлической стружкой.
Предупредив следующий ход противника, Герхард ударил небольшим круглым щитом баклером, попав ребром в бок Йоргена, отбросив бастарда подальше, и замахнувшись, обрушил рубящий удар сверху.
Рывок. Отступление. Обоюдный удар в одной плоскости, стандартный приём «квадрат» школы мастера, у которого они оба учились в детстве. Нелепый рваный танец в шелестящей сырой от утренней росы ковыли.
Бастард оказался далеко не промах, и увернувшись благодаря более лёгкой и открытой броне, резко припав к земле, пустил в ход боковой нижний удар под колено, который бравый Герхард всё же пропустил. Латы доспеха сдержали основную силу, но рыцарь почувствовал
холод лезвия прямо под коленным суставом — самой уязвимой и подвижной частью.
Секунда.
И если бы Герхард остался на месте, противник потянул бы меч на себя, выворачивая ему колено вместе с мясом и сухожилиями, а уж добить после такого — плёвое дело. Резко сократив расстояние в рывке, рыцарь сбил бастарда с ног ударом корпуса, отделавшись несильной раной под коленом, благо без серьёзных последствий. Йорген нелепо распластался по земле, выронив клинок, и теперь спешно тянулся к лежащему намного ближе меча боевому топору.
— Вот и конец твой, Йорген бастард. — Промолвил рыцарь, прижав его руку к земле латным ботинком.
— Встретимся в Вальхалле, Герхард. — Слабо усмехнулся второй воин.
Рыцарь замахнулся…
«БУМ!»
От внезапного удара по шлему Герхард отшатнулся, вскрикнув:
— Опять твои хитрости, сын сутулой собаки!
Но подняв упавшее забрало, рыцарь узрел в глазах Йоргена удивление. Странная блестящая стальная шкатулка упала в его руки, и теперь он держал её перед собой, будто бы она упала прямиком с неба.
— Что это
— Я… Понятия не имею. Но пахнет вкусно.
Всё ещё осторожничая, рыцарь зашёл чуть сбоку, а бастард даже подвинул эту шкатулку так, чтобы оба видели содержимое.
— Думаешь открывать — Неуверенно спросил Герхард, опустив меч.
— А что я теряю — Спросил Йорген, и прежде, чем его соперник подумал о проклятых шкатулках и игрушках дьявола, бастард потянулся за ручку из странного чёрного материала.
Внутри шкатулки оказались четыре треугольных кусочка хлеба с явно съедобной начинкой, румяные, будто только что с жаровни. Причём снизу под начинкой тоже был хлеб.
Стянув кожаную перчатку зубами, Йорген взял один треугольничек, с искренним удивлением его рассматривая: свежий хрустящий хлебушек сверху, далее листик салата, ломтик помидора, странного мягкого плавящегося сыра, ароматный окорок и странная белая паста, стекающая по краям нижнего ломтя хлеба.
— Знаешь, — сказал он, сверля глазами неизвестное, — не сочти за желание избежать неизбежного… Но давай это чудо попробуем
Герхард задумался, но вскоре пожал плечами, после чего стянув латную перчатку и отложив меч в сторону сел рядом, пусть всё таки и держал одну руку на поясном кинжале. Зажав в зубах странный треугольник, Йорген протянул рыцарю второй такой же. Одновременно, не спуская друг с друга глаз, они принялись есть.
— Боги! Это так вкусно! — Воскликнул Герхард, прочавкав последнее.
— Если бы кто-то из нашего города так готовил, я бы даже и не взглянул на Хэлену.
— Если бы кто-то так готовил, я бы заставил её учиться у этого человека.
— Слушай. А может ну к чертям собачьим эту Хэлену — Внезапно выдал Йорген, облизнувшись, протягивая руку ко второму треугольнику сэндвича. Рыцарь в свою очередь поперхнулся, и его противник внезапно заботливо похлопал того по железному доспеху.
Откашлявшись, Герхард спросил бастарда:
— От чего так внезапно
Именно из-за этой рыжей бестии в зелёном платье эти двое схлестнулись в страшной битве на смерть, уличив друг друга в хитрых уловках и лжи. Старые друзья превратились во врагов, когда между ними пролетел платок дамы, слегка надушенный маслом Дамасской розы.
— Мы тренировались у мастера дольше, чем знаем эту бестию, и при этом в её присутствии ведём себя, как последние шуты, не достойные тех клинков, что нам были даны. Да и готовить она так не умеет. Эх, всё таки я слишком погорячился, назвав тебя тогда напыщенной свиньёй и подперев дверь твоего дома в день вашей с ней встречи.
Герхард вздохнул, убрав руку с кинжала:
— И ты прости меня за бастарда. Да и не стоило тогда мне менять таблички, чтобы ты ошибся улицей на вашей с ней встрече.
После чего добавил:
— Послушай, Йорген, ну её действительно. Крутит нами, как хочет, а готовить так не умеет.
— Пусть под монастырь пойдёт. Пошли выпьем.
— Пошли.
Бутербродница, а вернее, таинственная шкатулка опустела.
И бывшие враги помогли друг другу встать, после чего собрали лежащее в траве оружие, и пошли в сторону города, как старые друзья.
— Знаешь, — сказал Герхард, — мне интересно всё же, откуда упала эта чудная пища, и кто её готовил.
Йоранд хмыкнул:
— Мне больше интересно, какой психопат или бог хранит еду в железной шкатулке…