Анатолий Васильевич был демоном средней руки.

Таким он был отнюдь не всегда. Резной жезл, призывающий пламя адское и орден Денницы, полученный за особые заслуги перед Преисподней, пылились где-то среди прочих безделушек в кладовке.

Жена его, Маруся, периодически доставала и протирала их, чтобы похвастаться перед такими же остепенившемися соседками-дьяволицами.

С мужем они работали в одном заведении, тщательно замаскированном под страховую компанию средней паршивости. Он был брокером, а она — его секретарём. Таковы были условия увольнения со службы на благо адское.

Страховые случаи приходилось рассматривать разные. У кого-то балкон отвалился, у кого-то грудные импланты лопнули. Один очень принципиальный гражданин даже дотащил в офис треснувшее пианино на своём горбу.

Правда, основной деятельностью Анатолия Васильевича являлось, всё-таки, не мелкое разбирательство, кому что починить.

— В смысле три года истекли! Мне сказали, считаются только рабочие дни! Минус пятницы тринадцатых чисел, у вас это какой-то праздник! — надрывался очередной клиент.
— Такой же, как День Ивана Купала, Хэллоуин и прочие-прочие-прочие. Много их, на самом деле, по разным календарям. Мы в аду, знаете ли, уважаем традиции любых культур, — спокойно отвечал Анатолий Васильевич. — Да чего рассказывать, скоро узнаете.
— Нет! Не хочу ничего узнавать, благодарю покорно, — клиент снова дёрнулся и отошёл от стола на шаг, будто бы это каким-то образом отсрочило его платёж.
— Желание здесь, увы, роли уже не играет. Всё, что вам было дозволено пожелать, вы уже получили, когда продали свою душу, — не изменяя тона, продолжил брокер, делая пометки в файле клиента. — О сроках оплаты вам было доходчиво разъяснено.
— Возможно. Но! За мной пришли раньше срока. Где ещё положенное мне время!
— Уважаемый Игорь Степанович. Боюсь, те дни, что вы провели в алкогольном забытьи и, как следствие, не помните, всё же, считаются.
— Но у меня только-только стало всё получаться! Я не успел в полной мере насладиться услугой!
— Об этом, знаете ли, раньше надо думать было. Вам и так наш щедрый агент предложил подумать, прежде чем продавать душу только за то, чтобы жена не узнала о вашей измене.

Клиент так просто сдаваться не хотел и продолжил спор. Анатолий Васильевич перестал его слушать, поставил яркую печать об отказе в апелляции и позвал охрану.

Жнец-стажёр, стоящий всё это время за дверью, грустно вздохнул. Сам он надеялся на успешность апелляции, но по совершенно другой причине. Тащить транжиру со скверным характером через все загробные процедуры перспективой было безрадостной.

— На-ка, — сердобольная Маруся протянула ему мармеладку. — Видишь «Улыбка» называется. Скушал Ну, грех теперь не улыбнуться. И не подумай, что грехи Жнецам не засчитываются!

На лице стажёра действительно заиграла улыбка, пусть и немного вымученная.

— Вот умница! — похвалила его Маруся, убирая прядь волос за аккуратный рожок. Живому человеческому глазу они были не видны, что вызывало удивление у клиентов, на чём же держится её причёска. — А теперь уводи этого. Не вечно ж он тебе будет плешь проедать.

Жнец и его подопечный удалились. Едва за ними закрылась дверь, в приёмную вышел и брокер.

— Марусь, чайку не нальёшь Погорячее чтоб. Как в старые добрые.
— Как в старые добрые чтоб, надо было в строю оставаться, — хмыкнула она, ставя чайник.
— Так ради тебя ж ушёл! — с праведным протестом вскинул голову Анатолий. Копна чёрных волос колыхнулась меж крупных рогов. — Волновалась ты больно с этими войнами. А теперь вот. Стабильность.
— Стабильность… — задумчиво повторила она, наливая чай в кружку. — Ну, стабильный ты мой, не расслабляйся. Там очередная катастрофа на очереди, — хмыкнула она, передавая ему напиток.
— Которая
— Увидишь.

Дверь в кабинет брокера широко распахнулась, едва он успел сесть за стол.

— Условия моего контракта нарушены! — с важным видом заявила дамочка, размалёванная в боевой раскрас.
— Возможно, — склонил голову Анатолий и прищурился. — Минуточку… Это не вы ли приходили недавно к моему коллеге получать выплаты по страховке на жизнь ребёнка
— Именно! Поэтому, условия нарушены. В обмен на свою душу, я просила дать мне возможность родить третьего ребёнка. А теперь у меня их всего два! И выплаты пособия прекратились.

Анатолий Васильевич едва заметно вздрогнул. На мгновенье, ему подумалось, что рога бы больше подошли его собеседнице.

На апелляцию в тот день приходило много, впрочем, как и всегда. Оканчивалось это, правда, тоже, как и всегда — отказом, в подавляющем большинстве случаев.

— Вечер… Добрый, — ближе к закрытию, в кабинет брокера зашёл новый посетитель.

Порядком уставший демон отхлебнул из двадцатой чашки чая за день и кивком указал на стул.

— Вы знаете, у меня это… Оказия, — мужчина с трудом подбирал слова и часто абстрактно жестикулировал.
— Как и у всех, кто приходит сюда, — ровно ответил Анатолий. — Расскажите об этой вашей оказии.
— Понимаете ли, я договор подписывал с одним условием.
— Каким же
— Что жена от меня не уйдёт.
— И она ушла — вопросительно изогнул бровь Анатолий, гадая, какой стажёр-кретин намертво не приворотил мадам к клиенту.
— Да. В мир иной, правда.
— А. Ну, это дело другое… — Анатолий Васильевич лениво потянулся за файлом.
— И всё же, условие, технически, не выполнено.
— Технически. Здесь спорный вопрос…
— Для этого я здесь. Ну, меня сюда отправили, — перебил брокера мужчина. По тону стало понятно, что он волновался.
— Здесь нужно будет рассмотреть все пункты договора на предмет соблюдения, историю вашу, — Анатолию, по правде говоря, не хотелось заниматься подобным в конце рабочего дня. — Давайте отсрочку поставим. И через дня два-три свяжемся.
— Простите, но, — он снова замялся и даже слегка покраснел. — По Тёмному Кодексу вы обязаны рассмотреть все вот эти, кхм, оказии, да, сразу же, — к концу фразы голос его потерял всякую уверенность.

Этого, однако, было достаточно, чтобы насторожить Анатолия.

— Давно мне слов про Кодекс не говорили, — после паузы, медленно начал демон. — Такие глубокие познания от простого смертного удивительны даже. Аль надоумил тебя кто
— Надоумил, конечно же, — не дав посетителю ответив, на стуле рядом с ним материализовался демон. Одеяние на нём сверкало, а длинные волосы были аккуратно зализаны между рогов. — И долго ты собираешься тут сидеть тухнуть
— Я в отставке, — невозмутимо ответил Анатолий Васильевич. — Как ты знаешь.
— Отставка — встрепенулся посетитель.
— Это разговор не при смертных, — демон-брокер обратился к вновь прибывшему.
— Как раз при них. Я не зря тебе его подбросил.
— По мне – зря. Ты знаешь, моё решение было окончательно. Ты не сможешь на него повлиять. Даже с двухсот третьей попытки.

Прибывший демон хмыкнул и закинул ногу на ногу.

— Посмотрим-посмотрим. Как жена твоя Её устраивает
— Она хотела стабильности. Получила.

Мужчина, пришедший на апелляцию, вздохнул.

— Чего же ты — обратился к нему второй демон. — Тебя явно что-то гложет. Может, хочешь поделиться — он сверкнул глазами на Анатолия.
— Померла моя жена с этой стабильностью, — человек поднял глаза. — И я чуть не помер. Да не могу, у нас же этот, контракт. Не жизнь это, без дела…
— Ты привёл сюда смертного, чтобы сравнить мою историю Меня, Белфегора, сравнить с человеком!
— Вот именно! — поднял палец обвиняемый. — Ибо ты уподобился им. Чем твоя рутина отличается от смертного
— Хотя бы тем, что я вершу их судьбы.
— Ты ставишь печати в бумажки. Как любой клерк. «Принять/отклонить», — собеседник повторил движения, намеренно добавив в них механичности. — Даже не клерк, робот.
— Да как ты смеешь!.. — Анатолий вскочил, схватив второго демона за грудки.
— Вот, — тот рассмеялся. — Это Белфегор. Великий полководец. Вершитель судеб, не только человеческих, но и демонических. А не жалкая пародия, в которую ты превратился.
— Моё решение было окончательным.
— Стоило ли оно того Что ты имеешь Стабильность Безопасность Да ты медленно умираешь! В тебе энергии не осталось на бессмертие. Не ровен час, и мне придётся обсуждать с тобой апелляцию.

Анатолий Васильевич молчал. Кулаки яростно сжимались разжимались, сминая блестящий пиджак оппонента. На лице проступили вены и стало понятно, что не лицо это вовсе, а маска, скрывающая под собой истинную личину демона.

— Простите, я, конечно, некстати… — заговорил человек. — И знаю лишь то, о чём мне этот вот рассказал, — он указал на удерживаемого. — Но, если хоть доля из того, что он рассказывал – правда, я бы никогда не отказался от того, что вы имели. Сам был военным. Майором. В горячих точках был. Ад, даже вы, черти, так это называете. Оттуда бежать надо хотеть. Одна война и смерть. А потом ты понимаешь, что кто, кроме тебя Когда борешься за дело, когда лежит ответственность, и не знаешь, что принесёт следующий день, но знаешь, что ты делаешь правильное дело… Это жизнь. И к чертям стабильность. От неё даже черти мрут, как мухи.

Повисла пауза. Демон всё ещё висел в воздухе, удерживаемый Белфегором, что его совершенно не смущало. В глазах его играли ехидные искорки.

— Маруся, — решительно позвал Анатолий Васильевич.
— Дорогой — в двери показалась голова с аккуратными рожками.
— Начищай ордена. Чтоб при параде был.
— Это куда ты собрался
— Домой.

На её лице читалась озадаченность, пока его не озарила улыбка.

— Сию минуту! — почти пропела она, исчезая.
— Что ты там сказал про попытку — хмыкнул прибывший.
— Шею сверну, — буркнул Анатолий. Нет, уже Белфегор. — А вы, — он обратился к человеку. — Отправляйтесь лучше к супруге. В строю нужны будут такие, как вы.

© Большой Проигрыватель