— Совсем ку-ку, что ли Хочешь как отец

— Как кто — усмешка исказила лицо.

***
Ку-ку.

Первая прогулка в лес. Совсем ребёнок, даже в сад ещё не пошёл, но уже запоминаю и схватываю всё на лету. Смышлёный — весь в отца! Срываю одуванчик, чтоб запустить “пушистиков” в полёт. Воображением в маму. И тут, этот звук с затихающим эхом. Тревожный такой. Пугающий.

— Кто это делает — правильно поставленный вопрос, с младенчества умел добираться до сути.

Не “что это”, не “откуда”, не “зачем”

— Кукушка, — мама улыбается, разъясняет. — Спросишь у неё, сколько лет осталось жить, и сколько она накукует, такой и срок.

Первый страх перед смертью. Два раза всего! Я не хочу умирать! Ни сейчас, ни через несколько лет. Истерика. Отпускает только дома.

***
Ку-ку.

— Лёнька дурак! — брат дразнит, хочет, чтобы погнался за ним.

Я хоть и моложе на два года, но бегаю быстрее. Так тренер в школьной секции говорит. Держись, обзывала, сейчас тебя палкой огуляю. Со скоростью всё хорошо, нагоняю, лихо размахиваю дубиной, как богатырь палицей. Мишка угибается, пятится и, споткнувшись, летит спиной в одуванчики у тропинки. Поднимает “пушистиков” вверх, а сам остаётся внизу. Осколок бутылки шампанского вошёл в шею.

Странно, но страха нет. Выходит, чужой смерти не боюсь. Смотрю отстранённо, как тело пакуют в чёрный мешок и увозят. Несчастный случай А где же тогда горе, чувство вины Это же кровь родная, почему ничего внутри не шевельнулось

Правильный вопрос.

***
Ку-ку.

Дурацкая птица. Ненавижу возвращаться домой через лес, но маршрутчику захотелось срезать, потому ссадил меня на обочине. Мразь. Чего разоралась, неугомонная Нет тебе веры, тварь. Промахнулась в детстве с предсказанием своим, так теперь не проведёшь.

После гибели брата всё пошло наперекосяк: отец запил, забыв про семью напрочь, мать еле справлялась, а моей стипендии едва хватало на проезд. Долги же в институте копились быстрее кроличьего потомства в сезон спаривания. Подкрадывалась, ехидничала депрессия и выливалась в злобу на весь окружающий мир.

— Явился, сыночек, — перегаром от бати несло невыносимо. — Хорошо, ик, устроился: шляешься, где попало, домой затемно приходишь. О матери, ик, подумал бы.
— А ты — нервы были на пределе, хотелось схватить нож и исполосовать эту синюшную морду крест на крест. — Ты о ней подумал
— Не дерзи, щенооооок, — растягивание слов означало предпоследнюю стадию опьянения.

Мама пыталась оттащить, рукав рубашки надорвала, но чуть остудила студенческую голову.

— На, — я кинул в лицо отцу смятую сотню, оставшуюся от стипендии, — сходи себе за добавкой.

И ведь ушёл. Гордость проглотил, бумажку с пола подобрал и ушёл. Этой же ночью на кухне за новой дозой сердце у него и отказало. Горя не было, как и в прошлый раз, только облегчение. Что со мной не так

***
Ку-ку.

Стакан залпом. Кулак с оттяжкой к носу. Ещё один стакан.

— Совсем ку-ку, что ли Хочешь как отец — мать с порога заметила моё состояние.
— Как кто — усмешка исказила лицо.

Все бумаги на столе. Подозревать начал ещё, когда Мишка умер. Да что тогда выяснить получилось бы А теперь на ноги встал, выучился на хирурга, в центральной клинике работаю. Здесь уже всё только способствовало. Провести генетическую экспертизу дело, как оказалось, быстрое.

— Чт-т-то — заикаться начала Алла Андреевна. — Сынок, что случилось Не пей, не надо. Смотри, я тебе шапочку на зиму купила.
— Кукушка кукушонку купила капюшон.

Сложнее было выяснить, кто же настоящие. Но связи у медиков — это что-то сверхъестественное. Вот и в роддоме знакомые сыскались, что архив подняли и прошерстили за умеренную плату. Ситуация оказалась классическая — умер новорождённый Лёнька, второй сын Аллы и Геннадия. Из-за врачебной халатности. Потому и подмену произвели, благо отказничок в отделении по стечению обстоятельств был. Дальше уже сложнее пришлось, но и это осилил. По биологическим родителям оказалось всё плохо: эмоциональная нестабильность у обоих, чуть ли не через поколение психиатрия с осложнениями. Оттуда я такой. Всех из гнезда вытолкнул — и брата, и отца.

— С-с-сынок.
— Вырос твой кукушонок, ему теперь своих в пору в чужие семьи подбрасывать, — не оглядывался, ни к чему было, а догонять никто не стал.

Так и пошёл прочь по лесу, куда взгляд упал. Здесь всё как обычно было: почти заросшая тропинка да туча одуванчиков с дождём “пушистиков”. Только кукушка в этот раз молчала. Совсем.

© Большой Проигрыватель