Дверь открыл парень в выцветшей футболке и семейных трусах.
— Хрен ли ты в такую рань — он безуспешно протирал покрасневшие глаза.
— Здравствуй, — гость по-доброму улыбнулся и без приглашения прошёл в квартиру.
Главная комната являла собой классическое пристанище затворника-одиночки: разбросанная по всему пространству одежда разной степени свежести, пластиковые и картонные упаковки из-под заказанной на дом еды и запах. Вернее смрад. Табачный перегар соревновался в омерезении с потом и тухнущими остатками продуктов.
— Склеп. Как есть склеп, — гость извлёк из горы мусора табурет и уселся посреди помещения.
— Чего припёрся — снова пробурчал хозяин, почёсывая жиденькую поросль, что с очень сильной натяжкой можно было назвать бородой.
— Сёстры твои просили проведать. Говорят, совсем тебе плохо. И вижу — не ошиблись они.
— Слушай этих куриц больше, — парень упал на диван и закурил.
Сигаретный дым добавил новую порцию общему кумару комнаты, в котором целая бригада лесорубов могла с лёгкостью оставить весь свой инвентарь.
— Ты это сам скажи, когда в следующий раз денежный перевод от них получать будешь, — гость всё так же с теплом улыбался.
— Нотации пришёл читать, — парень мотнул головой, немытые волосы сосульками заколыхались у лба. — С моралью к правительству иди.
— До правительства мне дела нет, а вот о тебе мы беспокоимся.
— Продолжайте в том же духе, — снова проворчал хозяин.
Посетитель не ответил, молча пробрался через завалы к окну, отдёрнул шторы и раскрыл створки настежь. Свет залил убожество комнаты, а следом ворвался свежий воздух, который сразу же вступил в бой с тлетворной вонью помещения.
— Зараза! — вампиром зашипел затворник и нырнул под покрывало.
— Что ты там мычишь, пододеяловый мой Вернуть тебе твой две тысячи седьмой А для чего Чтобы опять на те же грабли по второму кругу
Хозяин квартиры дёрнулся на диване, отворачиваясь от друга, взбрыкнул ногой, запахнулся в плед поглубже. Издаваемое при этом ворчание практически невозможно было разобрать.
— Ах ты теперь опытный! Лоб закалённый стал. Хорошо, конечно, только и грабли теперь чугунные. В этом соревновании не так побеждают. Здесь осторожность и сноровка нужны. Тебе же удобно спрятаться в интернете, получая поддержку от себе подобных в чатах и группах. Мол, весь мир против вас, никто не понимает, они — недалёкие или вообще умственно отсталые. Однако отстали именно вы. В сладостном эскапизме перестали видеть хоть что-то, кроме возведённого в абсолют страдания. Показушного в большинстве случаев. Вы не мученники, вы эгоисты.
— Отвали, — промямлили из укрытия.
— Ты, брат, мне Обломова здесь не разыгрывай, не на того напал. Самому не тошно деградировать Хихикаешь над безвкусными картинками авторства третьесортных бумагомарак, над такими же видеозаписями, не забывая при всём этом ныть в удобно подобранный момент. Пьёшь тоже что-то поганое. Что это Бл… Блэ… мерзость! А я тебе вина хорошего привёз.
Хозяин повернулся и осторожно высунул голову наружу.
— Ну что ты смотришь на меня своими щенячьими глазами Помощи ждёшь Так вот он я, здесь. Или знамения какого Так вот он я, здесь. Остальные указатели и знаки ты пропустил, отгородившись пледом от мира.
— Тебе меня не понять. Иди к чёрту! — с этими словами парень снова скрылся под одеялом.
— Значит, вставать не будешь — гость вернулся к табурету.
Из-под покрывала показался средний палец правой руки.
— Дурак ты, Лазарь, — вздохнул гость и покинул квартиру.
***
— Ну, что — Марфа с Марией накинулись с распросами на Спасителя, как только тот вышел из подъезда.
— Ничего, — дружелюбно улыбнулся Мессия.
— Но ты же повелел ему встать и идти
— Мог бы, да смысла в том нет.
— Как это!
— Без его желания всё пустым будет. А он… Отец ему судья.
Лазарь наблюдал за троицей из окна, стыд и вина растворяли в себе уныние, побуждали к какому-то действию. Может, Иисус прав Может, пора выползти из склепа Но что, если его не примут после такого продолжительного затворничества Сомнения. Вихрь мыслей грозил расколоть голову, а руки между тем машинально собирали разбросанный по комнате хлам в мусорный пакет.
© Большой Проигрыватель
