В жизни я отпраздновал не один десяток дней рождения. Какие-то были просто отличными, иные чуть похуже. Но один день мне запомнился навсегда.

Лето в этот год выдалось жарким. И, сдав экзамены в школе, я решил отправиться в гости к деду в небольшой, но добрый город под названием Будённовск. Компанию мне составил старший брат и вечером 13-го июня мы были на месте.

На следующий день, хорошо выспавшись с дороги, мы предавались всем радостям «тюленьего отдыха» у бассейна во дворе.

– Ну что, пойдем-ка, вина выберем А то, что ж мы на сухую праздновать будем – Дед – крепкий высокий мужик, совсем ещё не старый для своего возраста, был знатным виноделом. В его владении были три отличных виноградника, а под домом находился подвал, которому позавидовали бы и многие винотеки мира. Большой, глубокий, прохладный. Десятки бочек с различными сортами вина, сделанного дедом самостоятельно, ждали своего часа.
– Так ведь день рождения у меня только завтра. А я слышал, что плохая примета – праздновать раньше. – В приметы я, конечно, не верил, просто лень было даже просто шевелиться.
– Ну, а мы не день рождения, а ваш приезд отпразднуем. А завтра ещё и день рождения. – Дед весело подмигнул и потянул нас в свои винные закрома.

Через час, изрядно напробовавшиеся, мы с братом всё ж таки выбрали то, что нам нужно для праздника.
Близился полдень, и мы перебрались в беседку под старой высокой грушей. На углях жарился шашлык по-карски, мы потягивали сухое красное вино, смешанное с гранатовым соком и вели размеренную беседу.
Раздавшийся вдали треск автоматной очереди вырвал нас из состояния полумедитативного расслабона.

– Наверно учения. – Дед был спокоен, потому и мы тут же снова развалились на удобных диванчиках беседки.

«Фьють!» – пролетевшая пуля срезала ветку с груши.

Пауза длилась недолго, пока прошло первое оцепенение.

– Все быстро в дом. – Тон деда не оставлял места для возражений.

Вскоре, мы все собрались на первом этаже дома. Тяжёлая гнетущая обстановка неизвестности. Дед и брат с ружьями. Мне приказано просто не мешать. Треск автоматов был совсем близко. Вот уже минут пятнадцать, как не прекращался надолго.

– На площади стреляют. – Ни к кому конкретно не обращаясь, сказал дед и включил проводное радио (я и не думал, что они ещё существовали). – Видимо возле Милиции. Или Администрации.

Ночью никто не спал. Все ждали. Чего Даже сейчас точно не скажу. Это невероятное состояние. Напряжение пропитывало воздух. Страх перед неизвестностью.

15 июня началось со слухов. Чеченцы убили милиционеров, захватили здание больницы и держат там заложников. Шли по соседней улице, нам просто повезло не оказаться на их пути. Дядька – работник одной из спецслужб пропал. Ещё один из соседей как раз лежал в захваченной больнице. Говорят, трупы лежат прямо на дороге. Говорят, рынок раздавлен КАМАЗами. Говорят, что брали всех с улиц, а кто сопротивлялся – убивали на месте. Говорят, говорят, говорят… И ничего конкретного, ничего на сто процентов достоверного.

Дни слились в один. Я давно забыл, что у меня был день рождения – осталось только мучительное ожидание: что будет дальше.

А потом был штурм. Вертолёты, стрельба, и провал. Хотя, спасение 60 жизней нельзя назвать окончательным провалом, но всё-таки. Террористы остались в больнице, заложников у них ещё достаточно, а штурм только ожесточил бандитов.

Пять дней мы не выходили с территории двора. Дед сразу безапелляционно заявил, что выпорет любого, кто посмеет нарушить запрет, несмотря на «взрослость».

И вдруг всё кончилось. Пришли милиционеры, сказали, что дядька ранен, но жив и его жизни ничего не угрожает. Сосед погиб в больнице. Это был здоровенный двухметровый мужик, с кулаками размером с мою голову. И, когда бородатые твари стали издеваться над медсёстрами, сосед нашёл применение своим кулакам. В его теле насчитали более шестидесяти пуль.

Потом были гружённые телами погибших фуры-рефрижераторы, в которые запускали родственников для опознания. Горе было общим. Одним на всех.

Что я тогда испытал Страх Конечно. За себя, за близких, за друзей. Боль И её тоже. Но главное – непонимание и злость: «Ведь ушли, суки! Убили, разорвали город и ушли! И выпустили их, и проводили. И отдали людоедам наших на заклание». Предательство власти осознавали все.

22-го июня был День траура. Я тоже был на кладбище, весь город был. Злые, растерянные, безутешные в своём горе люди.

А твари пировали в своих аулах, насмехаясь над тем, как плюнули русским в лицо, а попали в душу. С некоторыми из них мне потом довелось пересечься на своём жизненном пути, но это уже совсем другая история.

© MiguelBarbuda