…кажется, был ноябрь 1992 года, вечер, стою в пробке в самом начале Тверского бульвара, прямо напротив первого в Москве «Макдоналдса»…

«Макдоналдс» в то время еще был местом всеобщего поклонения, очереди с утра и до вечера, бурный восторг москвичей и гостей столицы. Вот и тогда, слушаю в машине музыку и наблюдаю длиннющую очередь за «американской мечтой».
По пробке, между машин, снуют вёрткие мальчишки, стучат в окна:
«Дядь, не хотите что-нибудь заказать из «Макдоналдса» Дядь я мигом, и недорого, дядь!»
Увы, уже в то время, мальчишки называли меня дядей — 34 года, борода, лысина и «Мерседес». Ехал я с работы и есть, кстати, хотелось. Тем более, что в Москве я ещё не разу не пробовал еду из «Макдоналдса»
«Дядь, пробка надолго. Давайте, я сбегаю, у меня там всё схвачено!»
«Ага, сбежишь с моими деньгами! И что Где я тебя ловить буду»
«У нас всё продумано – мы в залог одного пацана оставляем. Он с вами в машине посидит, или около постоит, как вы захочите, дядь…»
«Ладно, давай, «Биг Мак», картошку, кока-колу…»
Малец назвал сумму. Я отдал ему деньги, и он рванул в сторону входа. Один «воробушек» остался, как часовой, стоять около машины. Только гораздо позже, я узнал, что заплатил тройную сумму – расчет пацанов был правильный, такие «дядьки», как я, не могут знать, сколько стоит еда в «Макдоналдсе», в очередях такие «дядьки» не стоят. Но суть не в этом.
Увидев возле тротуара свободное место, я нырнул туда, припарковался и расслабился в ожидании тёплой пищи. «Часовой» стоял рядом, переминаясь с ноги на ногу. Скоро «гонец» вернулся и сунул в окно пакет: «Приятного аппетита! Если что, мы всегда здесь!»
«Спасибо, дорогой! На тебе ещё денег, за ноги!»
(Наивный дурак…)
Крупные гроздья пушистого снега накрывали машину, быстро тая только на горячем от работающего двигателя, капоте…
Я уже добил «Биг Мак» и собирался перейти к картошке…. И тут я увидел её….
Невысокая девушка с миловидным, почти детским, личиком, розовыми щечками, курносая, одетая в какую-то невзрачную куртку, с серым, пуховым платком на голове, в смешных, бесформенных сапожках, медленно шла вдоль тротуара. У меня аж сердце ёкнуло от некоего щемящего чувства жалости и вины, что ли, что я вот тут сижу в тёплой роскошной машине, под музыку Джорджа Бенсона жую что-то, а за окном, на холоде, под падающим снегом идет вот это чучело с грустными глазами…
«Чучело» меж тем подошло уже вплотную к машине и провело ладошкой по крылу, собирая в липкую кучу большие снежинки. Я нажал кнопку, и окно поползло вниз…
«Иди сюда!»
«Чучело» подошло вплотную к окну.
«Красивая у тебя машина. Как называется»
«Есть хочешь»
«Хочу. Как машина называется БэЭмВэ»
«Садись»
«Чучело» покорно село в машину, при этом стряхнув с себя снег.
«У меня осталась только картошка, но, если хочешь, можно организовать и что-нибудь посерьёзнее…»
«Я картошку люблю. Очень. Мне хватит. Спасибо»
«Спасибо» было сказано уже с набитым картошкой ртом.

Пробка и не думала рассасываться. Водители выходили из машин, чистили снег, который всё сыпал и сыпал, курили, обменивались шутками…

«Тебя как зовут»
«Наташа»
«Сколько тебе лет»
«Завтра будет восемнадцать»
«Врешь!»
«Вот мой паспорт», «Чучело» Наташа, облизнула жирные от картошки тонкие пальцы, сунуло руку за пазуху и извлекло паспорт.
Я взял и посмотрел, «Чучело» и в самом деле догуливало последний день детства…
«Гуляешь»
«Нет, Петьку жду, парня своего, у него такая же машина, как у тебя, БэЭмВэ, только у тебя синяя, а у него чёрная»
«Петьке тоже восемнадцать»
«Двадцать три, взрослый и очень крутой!»
«Да ты что Крутой»
«Ага»
«И у него такой же «Мерседес» как у меня, только чёрный»
«Ага, мы всегда катаемся по городу на ней», пустой, смятый пакет от картошки полетел за окно.
«Ну, я пойду. Спасибо»
«Подожди. Давай вместе Петьку ждать. Мне всё равно делать нечего, поболтаем…»
«Ну, давай. А дорого твоя машина стоит»
«Наташа, нет ведь никакого Петьки, правда»
«Есть»
«Сними платок и расстегни куртку, в машине же тепло…»
«Хорошо», в машине запахло дешёвенькими духами…
«Так что, где же твой Петька Давно его ждешь»
«Давно»
«Он не приедет. Нет никакого Петьки. Ты всё врешь, маленькая лгунья…»

Грустные карие глаза посмотрели на меня с упрёком. Сердце снова ёкнуло, но я точно знал, что «Чучело» придумало себе историю…
«Ты учишься Где»
«Нет, работаю, матери надо помогать, некогда мне учиться. Где работаю, не скажу, даже не спрашивай…»

Плохие мысли стали сразу же закрадываться в мой испорченный мозг, но судя по внешнему виду «Чучела» на Тверской ей не было места…
Мы разговаривали о какой-то чепухе ещё полчаса. О Петьке уже никто не вспоминал. Машины поехали, снег продолжал валить, но мне совершенно не хотелось уезжать, тем более, что дома меня никто не ждал.
«Наташа, а где ты живешь Давай, я отвезу тебя домой»
«В Бирюлево, улица Липецкая. Знаешь, где это»
«Нет»
«Это очень далеко»
«Это очень хорошо, что это очень далеко. Значит, мы будем долго ехать…

Мы долго ехали. Я рассказывал ей истории из своей жизни. «Чучело» вдруг взрывалось заливистым, совсем детским смехом, топало ножками в смешных сапожках и махало маленькими ручками.
Я, поглядывая на дорогу, смотрел на неё и…жалел до боли.
Наташа жила почти у самой кольцевой. Я довёз её до подъезда и хотел, было, пожелать ей удачи, но, вместо этого почему-то сказал:
«А поехали ко мне Попьём чая с коньяком и вкусными конфетами, отметим твой наступающий день рождения…»
Замечу при этом, что никаких грязных мыслей у меня не было. Только какая-то вселенская жалость, что ли. Я уже твердо решил, если она откажется ехать, дать ей денег. Все, которые у меня с собой были…

Но мы поехали ко мне. Мы снова долго ехали, через весь город…
Я слушал её глупую болтовню…(про Петьку, конечно же, ни слова) и улыбался.

Когда «Чучело» сняло верхнюю «чучельную» одежду, под ней оказалось довольно стройное, складное, симпатичное существо в «чучельной» кофте и джинсах. И оранжевых махровых носках…

Мы пили чай, добавляя в него коньяк, хрустели яблоками. Мы, правда, выпили по паре-тройке рюмок коньяка за её здоровье – день рождения всё-таки.

Уже под утро меня совсем сморило.
«Будешь спать здесь. Диван раскладывается. Сейчас принесу белье и полотенце.
Я дал ей какую-то свою футболку вместо ночной рубашки. Удивительно, но никаких плотоядных чувств у меня к «Чучелу» в оранжевых носках не возникло.
Я залег в спальне, начиная засыпать под звуки песенки, доносящейся из ванной…

Глаза я открыл мгновенно, как только первые холодные капли упали мне на лицо…
В мягком свете прикроватной лампы я увидел, наклонившуюся надо мной, Наташу – мокрые зализанные за уши блестящие волосы, очень красивое, звенящее, гладкое лицо и потрясающе волнующие, торчащие сквозь мою белую футболку, соски…
Я протянул к ней руку.
«Иди ко мне»…

Наташа даже не умела целоваться. Она призналась мне, уже потом, что ни один мальчик никогда не дружил с ней из-за того, что, родители её были алкоголиками, а сама она была всегда полуголодной нищенкой, никуда не ходила, плохо училась, одевалась кое-как…

Она была очень красивой девочкой, с изумительной фигурой, добрая и ласковая. И очень сообразительная, как говорят сейчас – легко обучаемая. Мы провели несколько дней вместе, не расставаясь ни на минуту. Разумеется, сначала, мы посетили несколько магазинов женской одежды, парикмахера. Она ездила со мной на работу – ей безумно нравился мой грязный изнутри, но такой манящий мир шоу-бизнеса. Открыв рот, она смотрела на кумиров рок- и поп-сцены, на известных ей из газет и «ящика» людей. Все в «конторе» были от неё без ума, она пыталась всем помочь, быть полезной, и мы взяли её на работу. Вскоре, она стала частью нашей жизни. Как будто так было всегда.
Наташа была прирожденным секретарем-референтом, мечтающим когда-нибудь сесть в кресло своего шефа. Пошла на курсы «английского», стала читать книги. Дела в нашей небольшой, но хорошо известной и раскрученной фирме шли очень хорошо, деньги зарабатывались большие, и без особого «напряга». По итогам года мы с партнером решили выдать всем большие премии. Хватило бы каждому на квартиру – да, не удивляйтесь, такие были времена! Наташа тоже получила толстую пачку хрустящих «долларей» (естественно, ей я добавил из своих).
«Давай купим тебе квартиру, забудь окончательно своих «алкашей», неужели не устала»
Я снимал для Наташи маленькую уютную квартирку недалеко от нашего офиса на Добрынинской.
«Я не могу так. Они мои родители, они дали мне жизнь. Я обязана заботиться о них всегда. Лучше я на Липецкой ремонт сделаю, и мебель куплю, приодену их…»
«Так они же всё изгадят и пропьют! Неужели ты не понимаешь Они только деньги из тебя высасывают – так ты им не нужна! Вспомни себя пару месяцев назад!»
«Это мои родители. А ещё я буду их лечить. Точка»
«Ха-ха-ха! Алкоголизм не лечится, пойми! »
«Деньги могу тебе вернуть…»
«Глупости. Деньги твои. Трать их как хочешь. Мне просто тебя жалко…»

Конфликты на почве её родителей становились всё чаще и, наверное, через полгода мы расстались. Наташа ушла из фирмы. Но из поля видимости не пропала. Работала на телевидении, вела какие-то попсовые программы, на радио – ди-джеем, в крупной рекламной конторе. Но скоро я и вовсе о ней забыл…

К чему я это всё рассказываю вам. А вот к чему…

…вчера вечером одна крупная российская финансовая компания давала предрождественский приём для своих партнеров в Лондоне.
Вылезая из машины около роскошного особняка в центре города, я услышал приятный женский голос с легким английским акцентом:
«Какая красивая у тебя машина! Как называется «Мерседес»»

Я не верил своим глазам. Я сразу вспомнил «Чучело», сразу.

Мир, сука, тесен. Много раз в этом убеждался. И получил вчера ещё одно подтверждение.
Наташа работает в департаменте русского искусства известного аукционного дома, счастливо замужем за богатым английским бизнесменом, живёт в пригороде Лондона с непьющими родителями (!!!) и десятилетним сыном.
«Я не забыла ничего», сказала она, когда уезжала с приема.

…а пару часов назад юркий автомобильчик курьерской службы привез ко мне в офис красивую коробку с вензелем аукционного дома, к которой была прикреплена визитная карточка Наташи…

…и я с удовольствием позавтракал картошкой из «Макдоналдса»…

© armati