Очень уж Пушкин любил торговаться. Вот с утра как встанет, яичком варёным отобедает, да на базар спешит. Торговаться, конечно.

И, надо сказать, жил под Пушкиным там Бродский, который не любил никогда торговаться. Но, каждый раз когда спускался Пушкин на базар то, всегда стучался к Бродскому и требовал продать кота, потому что котов, как известно, Пушкин тоже очень уважал.
— Бродский, это я к тебе стучусь, Пушкин! А продай-ка ты мне кота, Бродский!
— Иди отсюда, Пушкин! Не продам тебе кота никогда!
Не унимался никогда Пушкин.
— Как это не продашь, Бродский А ну быстро продай мне кота за рубль!
— Ах ты Пушкин, какой вредный! Где моя большая палка, сейчас то я тебе бока намну.
Стоит заметить, очень боялся палки Пушкин, а потому бежал в припрыжку он на базар.

Ходит меж рядов охотных, да к Старухе подходит, спрашивая ласково так:
— Милая бабушка, почём пряничек имбирный стоит
— Один рубль, Пушкин!
— Как это один рубль, Старуха! Сейчас-то я по горбу-то старушачьему тебя тресну, будешь знать как пряники за рубль-то продавать!
И бил Пушкин всех и каждую Старуху в отдельности по старушачьим горбам прямо, торгуясь за каждый пряник имбирный. Любил торговаться Пушкин в общем.

Но, был рядом с Пушкиным тип один премерзкий, большеголовый и с усиками. То был Лермонтов, конечно.
И вечно Лермонтов Пушкина доставал и так и эдак. Вылезет из окна и давай кричать на весь базар: — «Пушкин-Катушкин! Пушкин-Колотушкин!
Дразнил в общем Пушкина Лермонтов.
Не стерпел Пушкин, да как закричит на весь базар:
— Лермонтов, а Лермонтов! Сейчас-то мы придем к тебе с Бродским и большой палкой и намнем бока!
Не боялся Лермонтов ни палки, ни Пушкина, ни Бродского. Продолжал он кричать Пушкин-Катушкин, Пушкин-Колотушкин на весь базар.

— Бродский, открывай, это я, Пушкин! Пошли Лермонтова палкой бить!
Всегда был рад Бродский Лермонтова палкой бить. Собрались они, к дому Лермонтова подошли. А тот, видно, не заметил их и все кричал Пушкин-Катушкин, Пушкин-Колотушкин!
И как выскочат Пушкин с Бродским, да как полезут в окно к Лермонтову!
Увидел это Лермонтов, и умер от страха. А Пушкин что Он удалой был, пошел чай пить.