Я знала, что потеряю тебя. Готовилась к этому все это время. Репетировала то, как буду контролировать лицо и держать спину прямо.

Представляла, как буду гордо уходить, ритмично отбивая каблуками марш твоей победы, а в итоге все пошло к черту.
Ты обнимаешь меня так, как будто и не было всего того бреда, тех моих слез, того твоего безразличия, а я утыкаюсь в твое плечо, вдыхаю твой аромат и слезы текут ручьем.
Стоит тебе коснуться моего затылка ладонью, и меня начинает трясти. Сквозь слезы я пытаюсь пошутить, про «дорогой, у нас будет истерика», и ты смеешься как-то слишком неестественно для тебя.
Я слышу, что тебе тоже немного больно. Совсем чуть-чуть. Ведь мы не можем ранить человека и при этом ничего не чувствовать, а если и можем, то, значит, мы совсем потеряны.

Ты не потерян, ты не пуст. Ты целеустремлен и до помутнения прекрасен.

Мы стоим посреди торгового зала, и ты успокаиваешь меня. Ничего не меняется. Гладишь по голове и укрываешь курткой, потому что «мистер Лама опять оделся не по погоде».
На нас оборачиваются прохожие, я мечтаю провалиться от стыда, а тебе слишком привычно, когда ты окружен вниманием.
— Ну все, ты успокоилась — прижимаешь меня еще крепче.
— Угу, — я отстраняюсь.
Ты заглядываешь мне в глаза, и меня пронизывает этим твоим током. Ухмыляешься, но по-доброму. Подносишь пальцы к моему лицу и вытираешь слезы с щек.
— Такая взрослая девочка, а ведешь себя как маленький ребенок.
Мне нечего тебе сказать. Я опускаю глаза.
— Уходи. Пожалуйста. Уходи. Уходи ты. Потому что я не смогу.
— Ты уверена — голос тверд. Впрочем, как всегда. Твое безразличие бы разделить между всеми, и апокалипсис начнется еще раньше.
— Нет. Но уходи. Я слишком вымотана.
Закрываю глаза. Сжимаю кулаки, ногти впиваются в ладони, я прикусываю губу.
Шум вокруг не дает понять, ушел ли ты. Стою минуту, две.
В глазах темнота, считаю удары сердца. Кажется, оно треснуло снова.
Все. Времени достаточно. Открываю глаза.
Ты стоишь напротив и внимательно меня изучаешь.
— Я клянусь, таких, как ты, больше нет, — резко наклоняешься ко мне и целуешь в губы, при этом что-то кладешь в карман моего платья. Я задыхаюсь от возмущения и боли.
Поцелуй длится всего две секунды, ты разворачиваешься на каблуках и уходишь.
Я смотрю тебе вслед и пытаюсь возненавидеть. Прямо здесь, сейчас и навсегда.
Ты что-то мне оставил. Достать эту хрень и запустить ее тебе прямо в затылок. Запускаю руку в карман и достаю подвеску в виде птицы. На крыльях птицы надпись, бегло вчитываюсь.
«Любовь — это просто туман».
Скулы сводит. Ты только что убил меня.

Людмила Пикус