Жаловаться не в моих правилах, но, черт, кажется, я выдохся. Сколько я уже работаю без выходных Кажется, целую вечность. Да, мне нравится моя работа, и зарабатываю я достаточно, но иногда хочется все бросить к чертям собачьим и уехать в какую-нибудь Сибир

Трезвонит телефон. Нет, брать я его не буду. Сейчас мне нужно сосредоточиться и что-то сделать с микрофоном у фронтмена группы, иначе этот безголосый паренек споет еще хуже. Злость. Беру планшет, захожу в прогу и меняю настройки. Паренек начинает петь более сносно. Ну это был последний штрих, там по ходу концерта разберемся.

Кофе хочется больше, чем в Сибирь. Но в этом заведении они могут подавать только Moët, а нормальный латте сварить не в состоянии. Кофе и, пожалуй, сигарета — две вещи, которые могут меня спасти. С кофе не заладилось, так хоть покурю. Опять трезвонит телефон, чтоб их всех. Засовываю руку в карман и на ощупь нажимаю кнопку сброса вызова. Нет сил на все это. Я занят. Надо выйти на улицу и подышать никотином.

Приближаюсь к выходу и вижу за стеклянными стенами переполох. Охранники кого-то не пускают и размахивают руками. За их огромными спинами не видно, кого именно, но мне смешно уже. Готов спорить, что рьяная фанатка прознала про то, что сегодня в этом пафосном ресторане закрытая вечеринка, на которой будет петь ее смазливый кумир, и решила во что бы то ни стало увидеть его.

Выхожу на улицу и слух поражает знакомый до трепета девчачий голос.
— Да вы серьезно, что ли, ребят Пропустите меня к нему. Ну Артем его зовут, он тут работает сегодня. Я ему только кофе передам и уйду.
— Ты слышишь плохо, что ли Тебе сказали — нет! Вали домой, оголтелая!
— Он тут, просто трубку не берет! Я зайду, отдам и выйду сразу! Пять минут! — слышу, как ее голос срывается. Ненавижу такие моменты больше всего.

Черт, вот же дуреха!

— Ань! Ты что тут делаешь — подбегаю к ней, отодвигаю охранников, которые уже рассвирепели и готовы эту сумасшедшую сдать на пятнадцать суток.
— Тём… — она почти задыхается. Глаза счастливые, как у ребенка, которому купили безлимит на сахарную вату. — Я тут кофе принесла, а эти меня не пускают. А ты трубку не берешь, — она всхлипывает.

Только этого не хватало. Беру ее за руку, одариваю ребят ледяным взглядом, а ее веду в здание.

— Ань, ну зачем ты пришла Ты же говорила, проект горит, что дел куча.
— Я просто вспомнила, что тут готовят отвратительный латте, а ты без него работать не можешь, и решила приехать. А эти (косится в сторону охраны, которая так и осталась смущённо стоять на крыльце) меня не пускают.
— Ань, ты странная.
— Я знаю, — улыбается, сердце предательски щемит. — На вот, две ложки сахара без горки. Купила в кофейне возле нашего дома. Ну ты знаешь.
— Я знаю, — беру кофе, отпиваю глоток, горячий. — А еще, знаешь, что знаю
— Ммм — другая улыбка, лисье выражение. Знает, что уложила меня на лопатки.
— Знаю, что люблю тебя.

Утыкается мне носом в грудь. Обнимаю свободной рукой, вдыхаю аромат ее лавандового шампуня и понимаю, что, черт, какая нахрен Сибирь

Людмила Пикус