Я не могу забыть двух вещей. Нет, трех. Они всегда летают перед глазами. Выворачивать душу всегда нелегко, но всегда помогает отрезвиться.
Помню, как мы поспорили из-за какой-то мелочи, а потом через день ты выставил фотки с девочкой у себя на коленях. В той комнате, где мы провели столько часов вместе, столько переговорили, столько перечувствовали ты завалил на наш диван эту шмару. А сзади на стене было видно наш с тобой шарж, мою подаренную тебе коллекционную спортивную машинку, мой рисунок на твой день рождения. Как ты смог Я помню, что закрыла твой профиль и поклялась себе, что больше не зайду на ваши страницы. Записи о том, что ты ее любишь, ваши фотки. Я бы свихнулась, наверное, если бы отслеживала. Да, мне хотелось. Да, руки чесались, но бессильная злоба — яд. Мне надо было сразу понять, что ты за человек. Не надо было уступать и мириться. Не надо. Так я просрала свой первый шанс избежать ошибки.
Помню, как легла спать, будучи беременной и безмерно уставшей, а потом встала попить воды и на пороге кухни остановилась перед зеркалом, чтобы поправить волосы. А твоя мама распекала меня по полной, и не пара я тебе, и все равно расстанемся, и бежать тебе надо, а ты молчал. Молчал. Ты не заступился. Я помню, что пол под ногами поплыл, потом поплыла я. Проплакала всю ночь. Мне надо было собрать вещи и уйти сразу же. На что я надеялась Это был второй шанс, безнадежно упущенный. Дура.
Помню, как потом уже, после перемирий и расставаний, после рождения дочери, ты уехал куда-то, а я вышла погулять с ребенком. И в лучших традициях мы пересеклись. Я с дулей на голове, уставшая, не спавшая четыре ночи, в старых шортах, худая и выцветшая, с коляской, встречаю тебя с вычурной дамой, у которй колец было больше, чем пальцев. Даже то, что ты побелел, а потом засуетился и стал пороть всю эту хуйню про «не так поняла» не помогло мне воспринять это спокойно. Нет, на истерику сил не было и я снова плакала. Ночью, с ребенком на руках. Это был последний шанс, и я ухватилась за него, как за соломинку. Ты пошел к черту и не скажу, что выглядел ты расстроенным.
Время шло своим чередом. И мир по всем законам снова подбросил мне тебя. Ты приобнимал меня, говорил, что у меня холодные руки, что так не годится, нужны хорошие перчатки. Ты говорил много всего про то, что было, про какое-то счастье, а я все вспоминала и вспоминала только эти три вещи. Ты не любил меня тогда, эти слова я боялась себе говорить поначалу, потом кричала срывающимся голосом в подушку по ночам, потом подбадривала себя ими, когда шла на свидания. Знаешь, я полюбила жизнь. А ты и жизнь — несовместимы. И в этот раз я с первого раза все сделаю правильно.
Карина Соловьёва/Доронина
