История создания «Нечто». Часть 2
Иллюстрируя кошмары
Раскадровкой фильма занимался Майк Плуг, пришедший в проект за два месяца до Боттина. Вышло так, что Плуг был фактически предоставлен самому себе, пока Куперс и Карпентер создавали свое чудовище. Примерно раз в неделю он приносил режиссеру новую порцию концептуальных зарисовок, созданных на основе сценария, и вновь исчезал в своей студии. Поэтому к приходу Боттина голова художника была полна идей и, главное, не замутнена прежним дизайном монстра. Быстро почувствовав друг в друге родственные души, они образовали невероятно креативный тандем, фонтанировавший великолепными находками.
Вдохновение художники черпали в старых журналах и комиксах. Оба сошлись во мнении, что именно «старый стиль» придаст картине должную глубину и обаяние, поэтому старались придумать как можно более абсурдных монстров. Карпентеру с трудом удавалось сдерживать их фантазию, без конца напоминая о невозможности на практике создать то или иное чудовище. И несмотря на оптимизм Боттина, зачастую художникам приходилось многое переделывать, благо, бюджет, выделенный под эффекты, позволял подобные эксперименты. Определенный сперва в 750 тысяч, с приходом Боттина он раздулся вдвое.
Первой сценой, требовавшей использования спецэффектов, был эпизод в загоне для собак — сценарий предполагал мутацию пса в жуткое нечто. Боттин, недавно закончивший работу над хоррором Джо Данте «Вой», был по горло сыт подобными эффектами — одна мысль о том, что ему вновь придется возиться с собачьей шерстью, вгоняла его в тоску. С благословения Карпентера он пригласил на площадку Стэна Уинстона, прославленного гримера, работавшего в киноиндустрии уже двадцать лет.
Сцена уже была детально просчитана и раскадрована, но Уинстон решил сделать собственные эскизы. На их основе была создана сначала глиняная скульптура монстра, а затем его артикуляционная модель, начиненная механизмами для управления шеей и головой существа. Но Карпентер хотел, чтобы из тела животного вырывались щупальца и двигались в направлении камеры. Так как модель монстра уже изготовили и что-либо менять было поздно, то решить проблему попытались с помощью реверсивной съемки. В полу около тела пришельца были просверлены отверстия, через которые многочисленные шланги, имитирующие щупальца, втягивались в подвал. На экране эпизод воспроизводился в обратной последовательности, и создавалось впечатление, что «руки» существа тянутся к камере. Но если внимательно присмотреться, то в эпизоде на экране можно заметить те самые отверстия.
Трудовые будни
Что же до внешнего мира, то единственным источником сведений о картине для киноманов были интервью, раздаваемые членами съемочной группы. Подписавшиеся на неразглашение секретов актеры ломали комедию, рассказывая об ужасах, творящихся на площадке. Курт Рассел признавался, что в присутствии пришельца немел от ужаса и боялся пошевелиться, не зная, какой реакции ждать от монстра, Карпентер нагонял туману, обещая «невероятное потрясение» и «пришельцев, не похожих ни на что и выглядящих, как все», а Боттин веселил публику рассказами о всевозможных курьезах.
Так, для сцен со вскрытиями трупов он предполагал использовать настоящие внутренние органы животных, купленные на скотобойне. Но на этой идее пришлось поставить крест после того, как ящик с органами по рассеянности забыли неподалеку от тонстудии Universal. Неделю спустя пропажу обнаружил звукоинженер, жаловавшийся, что вся студия «провоняла дерьмом».
Несмотря на напускную клоунаду, съемки отнюдь не были легким приключением. Груз колоссальных денег, стоявших за проектом, заставлял нервничать, а на площадке царила атмосфера всеобщей усталости и сонливости. Виной тому были тесные декорации полярной станции, в коридорах которой с трудом расходились два человека, а выпрямиться в полный рост не удавалось никому. Немудрено, что вскоре уже вся съемочная группа страдала клаустрофобией и чувствовала себя крайне некомфортно.
Не прибавляли удобств и постоянно работающие кондиционеры: в павильонах снималась часть «уличных» сцен, и для достоверного конденсата, вырывающегося изо рта актеров, температура понижалась до –7 °C (на дворе стоял июль, и средняя температура воздуха колебалась у отметки 30 °C). В первый же день съемок единственная актриса, что должна была играть в картине, тяжело заболела. Поскольку каждый день простоя означал колоссальные убытки, Карпентер решил заменить ее героиню мужчиной, тем самым выведя слабый пол из ленты.
Но самой обидной потерей стал урон, нанесенный пожаром, возникшим во время съемок финальной сцены. Своего главного монстра Боттин создавал из легковоспламеняющихся материалов. Эпизод уже был отснят, когда режиссер решил поэкспериментировать и добавить в кадр немного огня «для живописи». Никому и в голову не пришло, что помещение, где велась съемка, было наполнено горючими парами… От первой же искры огонь охватил весь павильон. Никто из съемочной группы в пожаре не пострадал, но модель, над которой Боттин трудился несколько месяцев, была уничтожена огнем.
Нотная грамота
Джерри Голдсмит, подписавшийся было на сочинение музыкального сопровождения к картине, неожиданно изменил свое решение и ушел вслед за несостоявшимся режиссером «Нечто» на фильм «Полтергейст». Нельзя сказать, что Джон Карпентер сильно опечалился из-за его ухода. До того момента он сам писал музыку к своим картинам, а участие Голдсмита сбивало привычный распорядок. Но праздник на улице Карпентера длился недолго: студия настояла на привлечении другого маститого профессионала — итальянца Эннио Морриконе. По воспоминаниям маэстро, опыт работы с Карпентером стал самым необычным в его жизни:
— Джон прилетел ко мне в Рим со своими набросками музыки. Что-то экспрессивно-электронное. Честно говоря, он так и не смог мне толком объяснить, какую именно музыку он хочет, поэтому я сочинил много всего разного и со спокойной душой отправил записи ему. Вы знаете, я пишу музыку уже 30 лет и искренне считал, что могу удовлетворить запросы любого клиента. И знаете что Он прислал мне все обратно вместе с самостоятельно сочиненной композицией! И, естественно, он сделал ее главной темой картины.
Судный день
По всем прогнозам, получившаяся картина просто обязана была стать хитом. Джон Карпентер достаточно долго держался в списке самых горячих режиссеров, чтобы научиться чувствовать настроения публики и максимально хорошо потакать ей. «За» говорил и успех у зрителей таких лент, как «Хэллоуин», «Пятница, 13-е», «Чужой» — публика словно просила как можно больше крови и насилия. И Карпентер не мог ей в этом отказать.
Но все карты смешал Стивен Спилберг. Вышедший за две недели до «Нечто» «Инопланетянин» круто изменил настроение публики, предложив в пику кровожадным монстрам доброго пришельца. На фоне засилья однообразных клонов «Чужого» картина казалась глотком свежего воздуха, и злобные инопланетные твари начали стремительно выходить из моды.
Позднее Стюарт Коэн рассуждал, что, должно быть, фильм потопила реакция публики на ленту Спилберга, но на самом деле все обстояло куда хуже. Получив в распоряжение огромный бюджет (к примеру, тот же «Инопланетянин» стоил 10,5 миллионов долларов), Карпентер потерял голову, зациклившись на внешней оболочке и не проработав начинку. Проще говоря, в погоне за спецэффектами за бортом осталась психологическая проработка персонажей — зрителю было просто некому сопереживать.
Со временем «Нечто» обросло культовой славой, но, рассуждая объективно, это далеко не самая сильная картина режиссера. Слава богу, что Джон Карпентер учел свои ошибки и уже следующим фильмом — экранизацией романа Стивена Кинга «Кристина» — сумел реабилитировать себя в глазах зрителей и крупных студий.
Факты о фильме
В 1982 году, за несколько месяцев до выхода картины на экраны журнал Fangoria объявил конкурс под эгидой «Нарисуй Нечто!», победителям которого даровалась возможность посетить съемочную площадку фильма.
Для сцены, в которой один из персонажей теряет руки, был использован дублер-инвалид с маской, имитирующей лицо настоящего актера. После съемок каскадер заметил, что вновь потерять руки было очень неприятно.
Стэн Уинстон отказался от появления своего имени в титрах, чтобы не красть успех у Роба Боттина. Но Боттин все же настоял на упоминании коллеги в благодарностях, шедших в закрывающих титрах.
Это первый фильм авторской трилогии Карпентера, называемой им «Трилогия апокалипсиса». Две другие картины, вошедшие в нее, — «Принц тьмы» и «В пасти безумия».
Действие картины 1951 года происходило на Северном полюсе, действие римейка — на Южном.
Сцены с норвежским лагерем снимались на пепелище лагеря американского. Карпентер рассудил, что вместо того, чтобы возводить новый лагерь, проще использовать остатки старого.
