Слышишь козодоя стон…

Кейси Джонс был простым парнем, трудягой и мастером своего дела. Он водил паровозы. По тем временам это было очень круто, мальчишки мечтали о такой профессии почти как мы о космосе. Кейси настолько рвался к железным коням, что готов был работать даже телеграфистом в депо. А когда наконец дорвался и сел в кабину локомотива — за короткое время стал одним из лучших машинистов на всем Западе.

Звали его, кстати, вовсе не Кейси, а Джон Лютер Джонс. Кейс — это небольшой городок в Кентукки, откуда Джон был родом. Кейси его прозвали коллеги-железнодорожники, чтобы не путаться: Джонов Джонсов в Америке было не меньше, чем Джеков Блэков. Прозвище прилипло и стало именем.

Вскоре Джонс зарекомендовал себя с самой лучшей стороны. Ему доверили ни много ни мало — «Пушечное Ядро». Это был один из четырех эстафетных скоростных поездов, связывающих Чикаго и Новый Орлеан, и прозванных Cannonball за высокую скорость. Они могли развивать до 120 километров в час — и это, напоминаю, в конце XIX века.

У Кейси был свой фирменный знак — особый свисток паровоза. Ни у кого больше такого не было — на шесть музыкальных тонов. На что был похож звук этого свистка, сейчас понять невозможно: некоторые из слышавших сравнивают его с боевым кличем викингов, некоторые говорят, что гудок явственно выпевал имя машиниста: КЕЙСИИИИИИИДЖОООООООООООООНС… Но чаще всего его называли козодоем. Говорят, что люди, жившие неподалеку от железнодорожных путей, сверяли по нему часы и не ложились спать, пока не услышат знакомого свистка. Вы можете послушать настоящего козодоя — кажется, ничего общего с гудком поезда, но кто теперь скажет, как он звучал на самом деле…

Национальным героем Кейси сделала катастрофа возле городка Воган.
Строго говоря, в тот день Кейси даже не должен был находиться в кабине машиниста. Ночью он привел свое «Пушечное ядро» из Кантона в Мемфис и получил бы законные несколько часов отдыха до утра. Однако в депо он застал нарастающую панику: машинист обратного поезда Мемфис-Кантон Сэм Тэйт (по фольклорной версии его звали Джо Льюис, ну да неважно) внезапно заболел, состав было вести некому (шесть вагонов, между прочим, и все пассажирские, и ехать надо всем!). Кейси был уверен в себе, в своем паровозе, в своем кочегаре Уэббе — и поезд Кантон-Мемфис вышел в путь с опозданием всего полтора часа.
Кейси стремился наверстать упущенное время, возможности локомотива это вполне позволяли, и он гнал Ядро вперед на предельной скорости. Погода была слякотная, дождь пополам с туманом, видимость плохая, но поездам это не так страшно, как автомобилям.

Возле местечка Воган железнодорожный путь изгибался петлей, а за самим городком, в самом конце петли, был длинный разъезд, на котором той ночью паровоз к паровозу стояли два товарных состава. Оба вместе они были длиннее пути разъезда на четыре вагона, и их бригады решили сманеврировать на юг, чтобы открыть «Пушечному ядру» северную стрелку разъезда. Когда же экспресс выйдет на стрелку, оба они сманеврируют на север и откроют ему южную стрелку. Кейси Джонс выполнял данный маневр не раз и особо не волновался, но он не знал главного — воздушный шланг на втором товарняке лопнул, и четыре вагона так и остались неподвижно стоять на главном пути. Когда Кейси заметил их, было уже поздно (туман, туман, да…). Он крикнул своему товарищу, чтобы тот прыгал, а сам до последнего пытался остановить состав — в частности, высыпав на тормозные колодки полтонны песка. Уже скатываясь по откосу, спасшийся кочегар услышал знакомый крик козодоя — Кейси отчаянно пытался предупредить сигнальщика грузового состава, чтобы тот тоже прыгал.

Паровоз врезался в стоящие на путях вагоны. Из 4 вагонов он протаранил 3 — сначала вагон с сеном, потом — с зерном, а напоследок — с древесиной, и только после этого, абсолютно искореженный, сошел с рельсов, а четвертый вагон товарного состава от удара влетел на запасной путь. Представьте себе этот ад.
Однако усилия Кейси не пропали напрасно: несмотря на масштабы катастрофы, отважный машинист оказался ЕДИНСТВЕННЫМ ПОГИБШИМ в ней. Остались в живых все его пассажиры.
Говорят, когда тело Кейси Джонса нашли в обломках, одна рука машиниста была на шнуре гудка, другая на тормозном рычаге. Его часы остановились в 3:52.
Кейси Джонсу было всего 38 лет. Из последнего рейса его не дождались жена Джейни и трое детей.
Несколько лет потом на месте катастрофы росла пшеница.

Центрально-Иллинойсская компания отлично отплатила Джонсу за его многолетний ударный труд и героическую смерть: попыталась свалить на него всю вину за катастрофу. Дескать проигнорировал, подлец, сигналы, которые ему активно подавались — петарды, ракеты и все прочее. Но его репутацию спасли пассажиры и тот самый кочегар, подтвердившие, что никаких сигналов не было. Новость разлетелась заголовками газет, и уже через несколько дней о подвиге Кейси Джонса знала вся страна. В настоящее время в Уотер-Вэлли действует музей Кейси Джонса, где в 2000 году была торжественно отмечена 100-летняя годовщина его гибели.

Катастрофа в Вогане стала первым фатальным невезением Джонса. Второе ждало его спустя одиннадцать лет после смерти.

Кейси Джонс умер как человек, но родился как герой американского фольклора. Началось все с простенькой песенки, которую сочинил его друг. Полный текст можно найти на Википедии, но, в принципе, там ничего нового — просто бесхитростный стихотворный пересказ всей истории. Песенка пошла в народ, и через несколько лет ее распевала вся Америка — и работяги в пабах, и профессиональные исполнители кантри. Вскоре существовало до сорока версий ее текста — она стала истинно народной. Удивительно ли, что в итоге Кейси Джонс перестал быть в сознании людей реальным человеком, а стал восприниматься как вымышленный собирательный персонаж

в 1911 году песенка о Кейси Джонсе попалась на язык Джо Хиллу.
Хилл был радикальным рабочим активистом и автором «песен протеста». А тут как раз случилась крупная забастовка железнодорожных рабочих, и Хилл не придумал ничего лучшего, как положить злободневный текст на знакомую мелодию, а главного героя заделать не много ни мало — скэбом (это жаргонное наименование штрейкбрехера, предавшего интересы своих товарищей).
Песенка получила популярность. Время было такое — существовал социальный заказ на песни про классовую борьбу, а не про героических машинистов.

Новый вариант песни был переведен на несколько языков, в том числе на немецкий. Именно с немецкого ее перевели на русский. Исполнял ее, кстати, Леонид Утесов, и отлично исполнял, с задором и огоньком:

Однажды забастовку объявили мы опять
И только Кейси, машинист, решил не бастовать.
«К чему бороться», — думал он, — «Не лучше ль есть свой хлеб»
Так стал штрейкбрехер Кейси Джонс, короче — скеб.

Кейси Джонс с машины не слезает.
Кейси Джонс обычный держит путь.
Кейси Джонс — покорный раб хозяев,
А они ему повесили медаль на грудь.

Волнуются со всех сторон, бастует целый свет.
«Плевать!» — ответил Кейси Джонс, — «До вас мне дела нет».
Тут кто-то рельсы развинтил в глухую ночь одну —
И с моста в речку Кейси Джонс — бултых — ко дну!

Кейси Джонс отправился на небо.
Кейси Джонс стучаться начал в рай.
Кейси Джонс, — сказал апостол скебу, —
«Заходи скорей, мы ждём тебя, входи, давай!»

«У нас в раю, поверишь ли, совсем не благодать:
Тут ангелы-хранители решили бастовать.
Волнуются, забросили дела ко всем чертям,
Но ты же ведь, штрейкбрехер, ты ж поможешь нам.»

Кейси Джонс взял крылышки и тогу.
Кейси Джонс взял арфу и венок.
Кейси Джонс прислуживался к Богу,
Ну, так же, как хозяевам, служить бы мог.
Но ангелы-хранители узнали, как назло
и райского штрейкбрехера поймали за крыло.
Венок ему попортили и арфу пополам
И выпихнули вниз его ко всем чертям!

Кейси Джонс навек расстался с небом.
Кейси Джонс работает в аду.
Кейси Джонс жалеет, что был скебом,
Что и просит всех штрейкбрехеров иметь в виду!