Можно было бы прожить так много жизней.

В одной из них быть женой крутого лысого амбала, и все проблемы решать звонком ему, не пересекаться с миром простых смертных, рассекая на своем красненьком мерседесе. Пить пинаколаду с хлопьями на завтрак, а под вечер — чистый ром, нюхать перед сексом кокс и орать на нерасторопных продавшиц, чтобы двигались быстрее. Вызывать зависть укладкой и рвоту после излишне жирной еды, хвастаться, что занимались сексом на Бали, Тенерифе, Крите и на пляже в Майами, говорить устало, что под твои глаза идут только прозрачные бриллианты и никогда-никогда не портить талию детьми.
Увидеть всё, всем себя показать. Роскошь, деньги, блестящая лысина любимого и личный чартер.

А можно было бы стать полностью семейной, выйти замуж за соседского Петьку и жарить вместе шашлыки под балконом, сплетничать обо всех растолстевших, загулявших и облысевших знакомых. Не чаять души в детках и рожать их пока не надоест, радуясь коляске, которая сохранилась с предыдущего, базарным новым джинсам, получившемуся супчику, спокойному мужу. Вот оно счастье — в развешенном бельишке на балконе, хлопоковом халатике и ненакрашенном, улыбающемся отражении в зеркале и в муже, всегда одном и том же. Спокойствие, стабильность, дети, семья.

Могла бы я стать еще и творческой. Жить с горящими глазами и ловить музу за скользкие пятки где бы я ни находилась, ходить в растянутых свитерах и с перепаканными краской ладонями, читать свои стихи на арт-тусовках и иметь бесчисленное множество партнеров. Голубоглазый — под меланхолию и терпкое белое. Мускулистый, миндалеглазый шатен — когда настроение позлить соседей громкими криками и картина новая получается, а Валентин Иванович — просто поговорить, когда кажется, что лучше было бы стать дояркой и дергать Зорек за соски, ни о чем не переживая. Лежать голой на рояле, паркете, на шкурах и пусть все заткнуться, пока ты себе представляешь новые образы.
Да, свобода, искусство, полет и импотент Валентин Иванович.

А помнишь, о какой жизни ты мечтала в детстве Продать все и купить байк, учить не алгеброметрию, астрофизику и химобредни, а правила игры на ударных и как не спать пять ночей подряд, разучивая новый инструментальный хит. Чтобы куртка клевая, черная, кожаная, в клёпках, чтобы характер буйный только на руку, на которой браслеты серебряные, напульсники и сигарета в пальцах зажата. Чтобы гонять наперегонки с бородатыми мужиками и орать в полный голос на ночных магистралях. Чтобы можно было все: от секса в кустах до угнанного авто. Вечный сладкий бунт, жизнь без расписания, без правил, без границ.

Много можно было бы выбрать себе всего, но знаешь, вот та жизнь, что сейчас, она и есть моя, хоть и одна, хоть, может, и не такая яркая. И я не променяла бы ее ни на одну, даже на ту, которая счастливее, роскошнее, мятежнее. Просто в этой ты есть.
И мама.

Карина Соловьёва.