— Как это произошло — спросил меня молодой психолог, сидящий прямо напротив меня на стуле.

Я поднял глаза к небу, приложил руку к подбородку и задумался:
— Все почалося с того, що ми с друзями поїхали в Київ, знаєте, на концерт гурту «Воплі Відоплясова», певно, чули Ось…
И я погрузился в свой рассказ.

***

— Саня, ты мудак, — сказал вдруг Витя, закуривая сигарету и выдувая дым в приоткрытое окно автомобиля.
— А с чего бы я мудак — возмутился Саня.
— А с того, Саня, что мы тебя сколько ждали — тут же отозвался Рома, что сидел за рулем.
— Ну не так уж и много, — встал на защиту самого себя.
— И правда, — ответил я, — всего каких-то пару часов.
— Да ладно вам, вон Лешу дольше ждали! — он указал на меня.
— А мудак все равно ты, — загоготал Рома.
Примерно так и шла вся наша дорога от Саратова до Киева. Четверо отчаянных парней, мы на старой Тойоте двигались навстречу любимой музыке. Почему мы не могли выбрать место поближе А зачем
Хотя, наверное, если бы не Витины сигареты, мы бы и не узнали о концерте. А связаны они были с тем, что как-то раз Виктор курил около офиса, где работал, стоя на специальной верандочке под козырьком. Козырек этот был в тот момент чрезвычайно нужен, поскольку лило как из ведра. Мимо пробегала девушка, продрогшая и промокшая, которая остановилась на этой верандочке и попросила закурить. На тот момент никто еще не знал и подумать не мог, что через несколько дней у них закрутится бурный роман.
Вероника. На мой весьма корыстный и циничный взгляд первым из двух ее плюсов было то, что ее отец был хозяином какого-то клуба прямо в центре Киева. Вторым было то, что она восхитительно готовила, но ее борщи и галушки на нашу поездку не повлияли ровным счетом никак. А вот отец повлиял. В его клубе «Максимум» должен был состояться концерт «Воплей Видоплясова», фанатом которой были и «розмовляющий» Витька, и совершенно далекий от украинского Саня. Вдвоем они и собирались поехать. Но разве интересно ехать на концерт группы, куда попадешь бесплатно, с одним другом, если можно взять еще Вот так появились Рома, его Тойота и я.
И все бы было ничего, если бы после границы мы бы не заехали в придорожное кафе.
Это была скорее лачуга, чем кафе, однако стоит сказать, что готовили тут хорошо. Это было видно по сытой морде толстого кота, что вытек из дверей, как только мы их открыли.
— Марсіку, кошенятко мій! — послышался женский голос, и вслед за котов вытекла такая же толстая и необъятная хозяйка кафе. — Гости!
— Здрасьте, маменька, — начал Рома несколько насмешливым тоном, — нам бы откушать.
— Да-да, добро пожаловать, проходите.
И она повела нас к себе в дом. Мы оказались в центральной комнате и уселись за предложенный стол, стоявший чуть в стороне от двух других и бывший самым большим. На нем лежала какая-то скатерка с вышивкой, а в маленькой вазе стояли цветы.
— Григорій, а ну йди сюди, старий шкарбун! — проговорила она. Витя засмеялся в кулак. — Не чуєш — в нас відвідувачі!
Затем хозяйка посмотрела на нас и сказала, протянув какие-то книжечки.
— Вот вам меню, ребятки. Выбирайте.
И отправилась в недры дома, попутно оговаривая мужа всеми словами, какие знала.
— Колоритная мадам, — произнес Саня, оглядывая страницы книжки. — Мне борща.
— Весьма, — согласился я. — А мне галушек и тоже борща.
— Драников и борща, — хором сказали Витя и Рома, подняв глаза от картонных буклетов, и рассмеялись.
Через пару минут в комнате вновь появилась хозяйка, радушно улыбающаяся нам. Вслед за ней вошел ее муж:
— Наталка, що ти така зла! Гостей лякаєш!
— Заткнися, старий шкарбун, не заважай мені! Что будете, ребятки
Мы повторили то, что сказали несколько минут назад. Хозяйка приняла наш заказ, ударила мужа полотенцем, извинилась и отправилась на кухню. Через треть часа мы уже вовсю уплетали блюда, с голоду показавшиеся нам шедеврами украинской кухни. И все было таким милым и приветливым, что даже не чувствовалось ни единой капли розни, какая могла бы быть.
Единственное, что меня напрягало, — постоянное кружение жирного кота вокруг меня. То ли он выпрашивал сальца, то ли требовал галушку, да только лапы его то и дело оказывались на моих коленях, а пронзительные зеленые глаза были уставлены на меня.
— Вщ-щ! Кошеня! — произнесла хозяйка, взяв кота на руки. — То не Максим, на нього лапи не складай!
— Господарочка, принесіть ще хлібця! — сказал Витя, протягивая ей пустую тарелку. Женщина исчезла, а кот вновь уставился на меня, начал шипеть, таращить глаза и, завывая, мяукать.

— Странный кот, да — спросил вдруг я. — Воет.
— Что — тут же переспросил Саня.
— Как-как ты сказал — уточнил Рома.
— Странный кот, говорю.
И тут я понял, что сказал. Из моих уст вырвалось: «Дивний кіт». Моментально ладонь взметнулась ко рту, издав звонкий шлепок. С того момента я молчал и лишь ближе к ночи, когда Саня и Рома уснули, а Витя пересел за руль, я осторожно спросил его:
— Я до сих пір розмовляю україньскою
Витя чуть притормозил.
— Не відволікайся від дороги.
— До сих пор, да.
— Щоб він здох, цей кіт, й хазяйка його разом з ним! І борщі її, та й з галушками!
— «Здається сало було прокляте», — процитировал Витя.
— Що
Я не узнавал сам себя и понимал свою речь лишь потому, что до произношения думал о ней. Услышь я сам себя и не знай, о чем говорю, это бы так и осталось тайной для меня. И только по обрывкам фраз я бы догадался.
— І що мені тепер с цим робити — прорезав тишину, спросил я.
— Не знаю, Лех, — усмехнулся Витя. — Клин клином
Я улыбнулся. А это идея.
— Як називалося те кафе
— «Гордість Шевченко», — ответил Виктор и залился смехом.
Стоит сказать, мы все знатно взгоготали, услышав его. Это абсурдное название напомнило мне только одну старую забегаловку под Саратовом с гордым названием «Саратовский Громовержец»
— А пока не знаю, Лех. Завтра отслушаем концерт и поедем назад. Авось и выйдет. И как у тебя это получилось, я ума не приложу.
Ответить я не решился, ибо начал бояться собственной речи.
Хоть одно меня обрадовало: через час мы были в своей гостинице, и я, рухнув на кровать, моментально уснул.

На утро я совсем забыл о своем недуге, а потому на общее приветствие ответил:
— Доброго ранку..
Две пары удивленных глаз уставились на меня. Витя еще спал, а потому единственный хранитель моей тайны сейчас молчал.
— Что-что — переспросил Рома.
Я лишь покачал головой.
— Нічого..
Тут же Саню вынесло в невыносимый хохот. В покатуху, проще говоря.
— Что, Леха, сала с галушками вчера переел Или борща перехлебал
— Горілки перепил! — поддержал его Рома, и они залились смехом. — Ну-к, скажи еще что-нибудь!
— Що
— Что-нибудь!
— Що-небудь, — тут же ответил я.
— Скажи, там… не знаю. Начало от “Бородино”. “Скажи-ка, дядя, ведь недаром…”, — начал Саня.

— Як умру, то поховайте
Мене на могилі
Серед степу широкого
На Вкраїні милій… — вдруг начал я.
— Чего — спросил Рома.
— Гадки не маю.
— Шевченко это, — пояснил Витя, который только что проснулся.
— Зато знаете, — произнес Саня, всегда отличавшийся особенным оптимизмом, — это же ведь удобно. Если бы он по-украински в ЮАР начал, там бы оно, конечно, ни к чему. А здесь-то самое оно!
— Якби я ще що-небудь розумів з того, що кажу! — взмолился я.
— Чего
— Мисандерстендинг у него с его же речью, — пояснил Витя. — Думает по-русски, а выходит по-украински. Слыша, себя не понимает. Ответь ему кто — не поймет.
Рома взялся за голову и прошелся по комнате:
— Сложно!
Но тут же Саня сказал:
— Ну ладно. Черт с этим. Сейчас надо поесть и можно погулять по городу. Во сколько концерт
— Восьма вечора , — тут же ответил я.
В принципе, все привыкли.
Через час мы выползли на кухню в поисках кафе, чтобы позавтракать. Проходя через толпу спешащих на работу людей, я столкнулся с одним мужчиной, несшим в руках портфель. Из-за удара портфель вылетел, а мужчина повернулся, озлобленно глядя.
— Перепрошую, я випадково!
— Виродок! Це ж був мій новий дипломат! На дорогу дивитись треба! Що за покоління!
И так далее, и тому подобное. Я не понимал, что он говорил, но четко осознавал, что он недоволен.
Мы вошли в парк. Несколько странно, как с большого проспекта в поисках кафе мы свернули в парк, но нас стали окружать деревья и пение птиц: мы определенно были там. На одной из скамеек сидела кошка. Она была свернута калачиком, а лапки лежали одна на другой, на них же была сверху посажена голова. Все это было чрезвычайно забавно, но при этом очень мило.

— Дивіться, яка мила кішка! — вдруг сказал я.
— Кишка Что — загоготали Рома и Саня.
— Кошка, — сказал Витя с предосуждением. Он прекрасно знал, что те двое все понимают.
И подобным оговорками был наполнен весь путь. Я то говорил что-то странное или смешное по мнению Сани и Ромы, вызывая их раздражающий смех, то сталкивался с украинской речью, направленной ко мне, не в силах ответить или хотя бы понять вопрос.
Пройдя через парк, мы вышли на большой проспект, полный различных забегаловок и магазинов. Завидев ресторан русской кухни, Витя потянул нас туда. Тогда я еще не понял его мотивов, догадался я лишь потом.
— Пошли, вон, в русский! Посмотрим, как русскую кухню предподносят не в России. Тем более, что в японские да в итальянские можно и в Саратове сходить.
Все так хотели есть, что спорить с ним никто не стал. И уже через пять минут мы сидели за столиком ресторана “Русская Каморка”, которую я сперва прочитал как “русская калоша”. Хотя здесь было довольно мило.
К нам подошла девушка, симпатичная и улыбчивая, и спросила:
— Чого-небудь бажаєте
— Чи добре балакати з руськими українською в руському ресторані — задал в ответ вопрос Витя.
Она улыбнулась.
— Так вы русские! Из России
— Из нее самой. Мы из Саратова.
— А я из Тамбова.
Девушка чуть ли не начала оживленную беседу, как вдруг услышала громкое “кхм-кхм” своей начальницы, чем-то напоминавшей ту самую хозяйку из ресторана “Гордість Шевченка”.
— Что закажете
— Девушка, — Саня указал в меню и принялся его листать, — нам, пожалуйста, вот эту, эту, эту и эту страницы, кроме, знаете, жареной репы.
— Будет сделано! — воскликнула она и убежала.
Перед едой я решил помыть руки, а затем направился в туалет. Там, как ни странно, на раковине стояла скульптурка кота. Если бы он был живой, он, думаю, был бы весьма красивый: с гладкой белой шерсткой и аккуратными лапками. Но, увы, он был из гипса.
Пока я ходил, часть заказа нам уже принесли, и ребята вовсю уплетали кушанья. Я присоединился к ним.
— Приятного аппетита, гости дорогие! — сказала официантка, подавая нам водку.
— Девушка, а принесите нам еще хлебца, — произнес Витя, протягивая ей пустую тарелку.
Вдруг что-то внутри меня забилось, руки задрожали, даже, наверное, выступил на лбу пот (во всяком случае мне так показалось). Я собрал пальцы (и не только) в кулак и сказал:
— Странно, там скульптура кота в сортире, какой дурак ее туда поставил
Три пары глаз уставились на меня с огромным удивлением.
— Повтори, — сказал Рома.
Я почувствовал прилив сил внутри меня, а главное, услышал родную речь из своих уст. От радости вскочил из-за стола и прокричал:
— Там! Кот! Из гипса! В сортире!
Гости, сидевшие также в зале, посмотрели на меня, как на полного дурака, но я был неизмеримо счастлив.
— Леха! — воскликнул Рома. — Ты теперь наш!
— Леха наш! — прокричал Саня. — Звучит как тост!
И выпил. Стоит сказать, для Сани половина предложений звучала как тост. Мы были несказанно рады. Эта радость затмила и музеи Киева, и концерт Видоплясова. Однако все это время, я говорил без умолку. Во-первых, до этого я полдня молчал, а во-вторых, я был так рад слышать русский язык из своих уст, что не мог наслушаться.
Но концерт прошел, мы вернулись в гостиницу, переночевали и с утра выдвинулись в путь. Проезжая по Ростовской области, мы наткнулись на небольшое придорожное кафе с названием “Мечта Чехословакии”. Рома ткнул меня в бок и спросил:
— Слыш, Лех. Ты тут все по одному языку осваивал… Не хочешь сразу и чешский, и словацкий
И залился хохотом вместе с остальными ребятами.
Я посмотрел в окно на мелькающие мимо дома, одним из которых было то самое кафе.
— Нет, спасибо. Хватит с меня jazykové reinkarnace. #копипаста #луркопаб #lm