Встретился я недавно со своей старинной подругой Леной. Мы когда-то поступали в университет в одном потоке, проучились вместе два года. Но потом Ленка перевелась в другой вуз, и мы потеряли контакт.

А тут была летом встреча выпускников, и вдруг вижу – ба, Ленка! Надо же, пришла, не забыла. Такая же, как и была, – дородная, весёлая. Вот только её карие глаза показались мне чуть-чуть мудрее.
– Ну, – говорю, – рассказывай, какими судьбами. Как твоя жизнь драгоценная
– Всё нормально, лучше всех! – смеётся Ленка. – Вовик вот нашёл меня в соцсетях. Я там обычно не пасусь, но тут зашла – старых подруг искала. Увидела объявление о встрече.
Вовик – наш староста, вечный заводила, незаменимый в такого рода делах товарищ. Он, если надо, человека даже на Антарктиде достанет.
– Где работаешь – продолжаю интересоваться.
– В банке, – отвечает Ленка. – Вот уже пять лет. А до этого, прикинь, не складывалась жизнь. Было дело, даже полы мыла.
– Ты Полы – удивился я. – Никогда бы не поверил. А что случилось
Ленка, сколько я её помнил, всегда была отличницей и неисправимой перфекционисткой. Сдать хотя бы один предмет в сессии на четвёрку для неё означало потерпеть небольшую, но всё-таки катастрофу. Поэтому, даже если бы её дела стали совсем швах, она крутилась бы на трёх работах, но выдержала. Но полы мыть…
– Это ещё что! – выдохнула Ленка. – Хорошо, что ты меня ещё тогда вживую не видел. Вот, смотри.
Она достала из сумочки кошелёк, выудила оттуда небольшую фотографию, протянула мне.
– Это я на пропуск фотографировалась пять лет назад.
С маленькой карточки на меня смотрела измождённая женщина с кругами под глазами. Лену было не узнать.
– Это ты – не поверил я. – Ты болела Что с тобой произошло
– Долгая история.
– А я никуда не тороплюсь.
– Помнишь Людку Осипову с нашего курса Она ещё потом со мной перевелась
Если честно, Люду я помнил смутно. Столько лет всё-таки прошло. Была вроде у нас на курсе такая девчонка, серая мышка. Тёрлась около Ленки и её подружек. Но я даже не смог бы описать, как Людка выглядела.
– После первой же практики мы с девчонками решили отправиться на Русский Север. Выбирали, куда лучше, – Кижи, Валаам, Соловки… Решили остановиться на Соловках. Вот там как раз всё и случилось.
Нас было трое: я, Людка и ещё одна девчонка, Катя Снегирёва. Сколько мы нового тогда увидели! И как поморы добывают самую настоящую ламинарию – морскую капусту, которую раньше я встречала разве что в консервных банках в магазинах. И как на Белом море работает старинный маяк, фонарь которого был построен ещё французской компанией до революции. И как опасны и внезапны бывают приливы на островах с крутыми берегами, если зазеваешься и окажешься в черте прибывающей воды… Всего и не рассказать.
Однажды, когда рыбаки катали нас на лодках вокруг островов, Люда их попросила показать знаменитые каменные лабиринты на Большом Заяцком острове. Рыбаки подбросили нас на лодках, согласились подождать, пока мы походим и всё осмотрим. И мы своими глазами увидели эти сооружения, которые создал не пойми кто. Говорят, возникли они ещё до строительства египетских пирамид. Помнишь, как в советском фильме «Михайло Ломоносов» юный гений топтал их своими лаптями и всегда оказывался у одного и того же выхода И мы точно так же мерили шажками поросшие мхом дорожки из седых валунов.
Странное ощущение. Такое чувство, будто идёшь по какой-то очень знакомой дорожке из камней, силишься её вспомнить, но не можешь. А ещё возникла мысль, будто ты не в своей тарелке, хотелось как можно скорее вернуться назад.
– И что, ты вернулась – спросил я Ленку.
– Если бы! – вздохнула знакомая. – Мы-то с Катей – ещё ничего. Прошли несколько раз все ходы на одном лабиринте, затем на другом. Потом надоело. А Людку как будто заклинило или какая-то оса укусила. Прыгает по этим кругам без конца, хочет всё обойти. Я ей: «Люд, давай уже завязывать. Рыбаки нас ждут – пора домой возвращаться». А она лишь смеётся. Говорит: «Нет, я так мечтала увидеть это место! Пока всё не обойду, не сфотографирую, не вернусь».
Подождали мы, пока подруга вдоволь напрыгается по этим кругам. А вскоре за нами пришли рыбаки. «Ух ты, – восхищалась всю обратную дорогу Людка. – Даже не верится, что здесь побывала. Как вы думаете, что это за круги на самом деле Древние календари Или, может быть, звёздные карты древней неведомой цивилизации»
А мне было неловко перед рыбаками. Так-то они нам, конечно, в глаза ничего не сказали, но из-за дуры Осиповой пробыли на острове почти на час дольше, чем планировали. У всех ведь дела, семьи.
«Не знаю, – буркнула я Людке в ответ. – Знаю только то, что ты из-за своих кругов людей задержала».
Вернулись мы на закате на Большой Соловецкий остров, где стоит знаменитый монастырь. Поблизости от него мы и жили в избе у одной женщины, Варвары Петровны.
– Где же вы столько пропадали – охнула хозяйка. – Ночь почти на дворе.
– На Большом Заяцком, – выдала с восторгом Осипова. – По лабиринтам бегали. Самые лучшие воспоминания за день!
– Зря вы, девоньки, это сделали, – пробормотала Варвара Петровна и покачала головой. – Не стоило по кругам бегать. Ничего хорошего от этого не жди. Никто из местных по ним не ходит.
– Это ещё почему – спросила я.
– Хоть там земля вся освящённая – сколько веков тут монахи живут, а до сих пор круги считаются нехорошим местом, – сказала Варвара Петровна. – Даже рыбаки и те не ходят. А уж они ничего не боятся. Но упаси бог рыбаку там оказаться, особенно перед ловом!
– Там геопатогенные зоны, что ли – не поняла Катя.
– Старики рассказывали, там начинается мир мёртвых, – сказала хозяйка. – То ли хоронили раньше так, в допотопные времена, вот уж не знаю. Бабка моя говорила, лабиринты когда-то были построены, чтобы мёртвые оставались в своём мире, а живые – в своём.
– И что же в этом плохого – поинтересовалась Людка. – Ну, походили мы там – и что Нарушили чей-то покой
– Не знаю, – вздохнула снова Варвара Петровна. – Но у тех, кто там гуляет, по слухам, жизнь потом не складывается. Так что дай бог, чтобы всё закончилось хорошо.
– Конечно же, мы не поверили нашей хозяйке, – продолжила Ленка. – Да и кто поверит в такой бред Эти круги учёные изучали. Монахи там жили. Тот же Ломоносов бродил – и дорос вон до каких высот. И вдруг – не надо ходить Но потом, уже позже, я впервые задумалась над словами Варвары Петровны всерьёз.
Началось с того, что у Людки все серебряные украшения, которые она носила, стали быстро чернеть. Причём не так, как обычно – от долгой носки или от пота. Поносит она вычищенную цепочку или колечко буквально день, а к вечеру вещица уже чёрная как уголь. И вроде бы носила осторожно.
А потом Осипова заболела какой-то ерундой. Врачи не могли ничего определить. Нам тогда год оставался до окончания университета. Она брала академический отпуск, еле-еле окончила вуз, потом уехала к себе на родину в Пензенскую область. Говорят, у неё начались какие-то проблемы с головой. То ли опухоль, то ли ещё что-то. Больше о ней ничего не знаю.
С Катькой всё прозаичнее. Она собиралась после нашей поездки выйти замуж. Мы хорошо знали её жениха, Андрея. Уже всё приготовили, и вдруг свадьба расстраивается внезапно, на пустом месте. Дикая ссора – до битья посуды дошло. Вот как бывает.
– Ну а ты сама как – задал я вопрос подруге. – Почему посуду стала мыть
– Не знаю, что случилось, если честно. Не складывалось – и всё, – ответила Ленка. – Пыталась после вуза на одну работу устроиться, на другую – словно заговорённый круг. Нет вакансий, и всё! Либо уводят буквально перед носом, либо предлагают кабальные условия. Пришлось сначала в продавщицы идти, потом посуду мыть в ресторанчике. Уставала жутко – осунулась, да ты сам на фото видел. И знаешь, хоть верь, хоть не верь – на самом деле все эти годы я прожила, будто в каком-то забытьи. Словно это не я, а кто-то вместо меня жил моей жизнью.
А тут и мама меня принялась убеждать: беды оттого, что кто-то наложил венец безбрачия. Повела к какой-то бабке. А та как увидела, так наотрез отказалась иметь со мной дело. «На ней чёрный след, это не человек делал. Я тут бессильна».
Только совсем недавно всё стало постепенно возвращаться на круги своя. Не сразу, но устроилась на хорошую работу. Видимо, не так много я намотала метров по этим проклятым лабиринтам. По крайней мере, не так много, как Людка.
– А венец как – осведомился я осторожно. – Снят Или…
– Или… – уклончиво пояснила Ленка. – Но мы работаем над этим вопросом.
«Всё-таки она осталась законченной перфекционисткой», – подумал я, глядя на Лену.
Илья Белов