— Не спать!!! — Заорал Волк в лицо Ивану. — Шухер!

— А! Что Кого — Перепуганный сонный Иван протирал закисшие со сна глаза и со сна же опухшую физиономию.
— Зомби в лесу! — Не своим голосом кричал Серый Волк. — Зомби, блять! Тупые и кровожадные!
— Ох, ё…
— Хуё! Отрывай свою жопу от земли, пока нас не сожрали!
—Зачем Кто Как сожрали — Всё еще сонный Иван слабо ориентировался в происходящем.
— Ты бабку Маши Шапкиной, чем поил
— Водой. Живой и мертвой.
— А ссал в неё кто
— Кто
— Да просыпайся, не тупи! Ты для Василисы воду брал, помнишь
— Ну
— А до уровня, чем догнал, чтоб Кощей не заметил
— А… Ты про это — Иван расплылся в довольной улыбке, думая, что его хвалят за изобретательность. — Ну, отлил я туда чуток, чтоб до уровня догнать.
— Бабке Шапкиной из тех же чаш зачёрпывал
— Ага.
— Ну вот! Всё! Пиздец! Зомбиапокалипсис! — Волк был явно в панике — Бабка укусила внучку, внучка — жучку, жучка — кошку… Велком, ту, сука, зомбиленд, блять!

На дальнем краю поляны затрещали кусты, послышались какие-то невнятные, не предвещающие ничего хорошего звуки. Кто-то ворчал и чавкал в кустах на несколько голосов.
— Да вставай же ты! — Вновь заорал Волк. — Кладенец твой где
Ванька, начав осознавать, что Серый Волк не шутит, вскочил, размотал тряпицу, в которой хранил меч, приторочил его ремнем к поясу. И совладав с начавшей было просыпаться паникой, замешанной на раздражении от недосмотренного сна, почти спокойно спросил:
— Так, а шо за хуйня происходит-то
— Происходит, Ваня. — И кивнул в сторону дальнего края поляны.

На поляну, сквозь заросли колючего кустарника уже продрались те, кто шумел. Все семеро были изодраны колючими ветками на столько, что клочья кожи кровавыми лоскутами свисали с тел. Подернутые белёсой пленкой пятна глаз всех семерых, уставились точно на Ивана и Волка.
— Ты, Ваня, не смотри, что они маленькие. Неприятностей тебе создадут, как большие, если укусят.
— Так они ж вроде б то не кусаются — Изумился Иван.
Сначала шагнул тот, который стоял посередине и, будто по команде за ним двинулись остальные. Хромая, волоча ноги, кося в стороны, натыкаясь друг на друга, с текущей по губам и капающей на траву кровавой пеной, но уверенно приближаясь.
— Я, Ванечка, только отвлекать смогу. Надежда на одного тебя.

И завертелось.

Ванька уворачивался от нападавших, попутно нанося удары. — Первого разрубил пополам, что не помешало передней части туловища, клацая зубами, пытаться дотянуться до Ванькиной ноги.
— Голову рубить надо, Вань, — орал с другого края поляны Серый Волк, бегая от двоих, увязавшихся за ним козлят. Козлята клацали зубами и с явной ненавистью пытались блеять на Волка. — Только голову! По другому никак!
Ванька, ничего не ответив, взмахнул Кладенцом и раскроил черепную коробку ближайшему, судя по длине рожек, старшему из козлят. Большая часть головы, разбросав смачный веер грязно-красных брызг, отлетела в сторону, а туловище беззвучно рухнуло на траву.

Освоив нехитрую науку борьбы со взбесившейся живностью, размахивая мечом, как взбесившийся косарь на летнем лугу Ванька в несколько мгновений поотсекал головы своим пятерым противникам, а затем, помог Волку отделаться от еще двоих, зажавших Серого возле здоровенного дуба.

— Козлы, блядь. — пробормотал Иван, утирая пот со лба рукой.
Словно на картине переевшего белены художника, на поляне валялись семь обезглавленных тушек.
— Козлята — Поправил Ваню Серый Волк.
— Мамка ихняя, наверное, расстроится сильно — с печалью проговорил Иван.
— Угу. Уже расстроилась. Вон, пришла сказать, что мы зря здесь на поляне разделочный цех устроили.

С треском разворотив кусты, с той же стороны, с которой появились козлята, на поляну, пробуксоввыая в зеленой траве вылетела коза. Взяв изначально курс на Волка, переводящего дыхание под дубом, она явно не собиралась останавливаться.
— Серый! — закричал Иван и, прыгнув к мохнатому другу, оттолкнул его с линии атаки.
Издав утробный рык, который больше подошел бы Змею Горынычу, на всем скаку, коза встряла рогами в дуб.

Посыпались желуди.

С утробным урчанием коза пыталась высвободиться из импровизированной ловушки, однако, разгон был взят так, как нужно и ствол дуба надежно удерживал рога взбесившейся матери семерых, безвременно покинувших этот мир козлят.

— Так! — Опомнился Иван, вставая и отряхиваясь. — Ни шагу не сделаю, пока мне кто-нибудь не объяснит, что происходит!
— У козы вон, спроси — буркнул Волк.
— Да я серьёзно, Серый! Разбудили, наорали, взбесившееся козлиное племя натравили! Вся поляна в кровавых пазлах, в дереве коза застряла, такая же, как детки ебанутая, рычит, как белый медведь в жаркую погоду и дергается, как гондон набитый кашей, а ты у неё подробности спросить предлагаешь

Картинно встав на одно колено, сбоку от конвульсивно дергающейся козы, Ванька заговорил:
— О бешеное животное, способное пускать слюну и уподобляться в хрюканье поросенку Борьке, который в прошлом году застрял в соседском заборе, не соблаговолите ли рассказать, что происходит, пока я не отрубил вам голову, не утруждая себя церемониями и вежливостью, которую в данных случаях рекомендует этикет

Коза всё так же похрюкивала, а Серый Волк, глядя на Ивана изумленно-большими глазами, пробормотал:
— Мда. Демосфен — лох.
Почесал задней лапой за ухом и добавил:
— Ладно, Ванька, не серчай, я сам нервничаю. Слушай, что случилось…

На протяжении всего рассказа коза яростно, с подвыванием сопела, стремясь вытащить рога из дерева. В конце концов, Ваня, с залихватским матерком взмахнул Кладенцом и перерубил животинке шею. Тело рухнуло, а голова, удерживаемая рогами, еще некоторое время булькала, пуская слюну и издавая гортанные, чавкающие звуки.

— А до замка эта зараза не добралась
— Вань, да я ж откуда знаю! Я последних несколько часов только и делаю, что от зомби убежать пытаюсь. А тебе хоть бы что — дрыхнешь тут на солнышке!
— Надо в замок, Серый.
Зачем
— Василису спасать.
— Да У неё ж взгляд неживой и всё такое — напомнил Волк с ноткой ехидства.
— Да какое б ни было. Она жена мне. И… полцарства, к тому же.
— Если туда эта гадость распространилась, тебе теперь, что полцарства, что три четверти. Хоть два с половиной. Править-то некому и не кем.
— А это исправить как-то можно, Серый — в Ванькином голосе чувствовалась неподдельная тревога. — Если все такие станут, что ж я один во всем царстве делать буду Я ж с тоски помру!
— С тоски он помрёт! Ваня, я, честно говоря, в ахуе от твоей логики. Тебе вот, что не жалко никого, кроме себя
— Жалко, — потупился Иван. — Тебя. Очень. — И пояснил. — Ты ж мечом махать не приспособлен. Тебя сразу загрызут. А без тебя мне совсем кранты. Я к тебе привязался, Серый.
— Ладно, тоску-печаль прочь! — Серый Волк вновь почесал за ухом. — Есть тут одна идея. Ты читать умеешь
— Ну, шибко-то я грамоте не обучен, но буквы складывать могу. Я даже на березке, которая у опушки стоит, когда срамную картинку ножичком вырезал, даже подписал, что это.
Серый Волк, почти по-человечески обхватил передними лапами голову и произнес:
— Да что ж ты за напасть такая на мою голову-то!

Кощеев замок был всё так же пуст и мрачен. Не пели жар-птицы, не висели под потолком нетопыри, не горели факелы.
— Значит, смотри, Ванька, у него в северной башне библиотека собрана. И там, как я помню, есть «Трактат о мертвых». Вполне вероятно, что в том трактате и про то, как вернуть всё на свои места, написано. В любом случае, вариантов я больше не вижу.
Разыскав несколько факелов, Ванька поджег один из них и поднялся вместе с Волком по винтовой лестнице в Кощееву библиотеку, посреди которой стоял единственный стол. А на столе, словно дожидаясь Волка с Ванькой, лежал «Трактат о мертвых».
— Удача-то какая! — воскликнул Ванька, аккуратно поставив Кладенец в угол, возле одной из полок с книгами и начав расставлять факелы, в держатели на стенах.
— Да, Ваня. Видать, поговорки не врут.
— Какие
— Народные. Про то, что тебе везти должно.

Волк читал, хмурился, а для Ивана буквы этой книги были непонятными, а уж слова из оных букв состоящие и подавно. А потому, Ванька помогал тем, что перелистывал для Серого Волка страницы.
Волк, то довольно порыкивал, то недоуменно скулил, словно щенок и просил перелистнуть на несколько страниц назад.
— Ничего не понимаю — бормотал Волк. — Корешки, бактерии, грибочки, плесень…
— А и не надо понимать! — Услышал Ванька до боли знакомый голос у себя за спиной, после чего в районе затылка вспыхнуло тысячей искр, и мир на какое-то время исчез.

Когда реальность вновь стала обретать очертания, Ванька обнаружил, что сидит в центре главного зала Кощеева замка, привязанный к стулу, а рядом, прямо на полу в ошейнике, украшенном шипами, на цепи сидит Серый Волк.
— Жив, Ваня — поинтересовался Волк.
— Голова раскалывается. — Пожаловался Ванька. — Что это было, Серый

— Это был я! — раздался голос парадной лестницы.
Даже в тусклом свете факелов Ванька узнал Кощееву фигуру.
— Ты ж сдох! — Изумился Иван.
— А ты меня хоронил А лекарь заключение давал — насмешливо поинтересовался Кощей.
— Ну, как же… — растерялся Иван. — Я же ведь в чашу с водой…
Кощей рассмеялся. И смеялся он, как показалось Ивану, очень долго.
— Ванька, ну ты ж Дурак! — привыкнуть бы уже пора. Ан нет. Тебе что не скажи, так ты во всё веришь, как дитя неразумное.
Ванька постепенно приходил в себя и уже мог задавать вопросы.
— Значит, моча на тебя не действует
— Не знаю, Ваня, не проверял.
— Как не проверял
— Не всем слухам верить нужно, Ваня! Ты думаешь, для Василисы настоящую живую и мертвую воду черпал Ну да… в какой-то мере. Я ваше королевство сгноить давно хотел. Да все не мог придумать, как бы это позаковыристей сделать. В колодец отраву вылить Так вода на Руси кристальная! Невинная! Каждый второй источник — целебный. Мигом любая гадость растворяется. Растение какое ядовитое вырастить А я начал… а тут ты. Яблочки ж, в конце концов, должны были совсем не молодильными быть. И зависимость вызывать. Но, Ванечка, это ж селекция, это ж не одно поколение яблочек должно переродиться. А ждать я устал. Мне когда нетопырь принес весть про то, что невеста твоя из окна упавши, разбилась, так я сразу подумал, что ко мне прибегите. И совпало так, Ванька, что я как раз «Трактат о мертвых» перечитывал. Вот она, думаю, удача-то моя! Подсыпал отравы я в те чаши. Да, видать, с пропорциями переборщил. Оттого-то и глаза твоей Василисы как неживые были.

Иван слушал и не верил тому, что слышит. Он понимал, что всё, о чем рассказывает Кощей — чистая правда. Он понимал, что «Трактат о мертвых» лежал на самом видном месте не потому, что дуракам должно везти, а потому что его, просто-напросто, совсем недавно читали.

— Слух о смерти своей пустить — так это раз плюнуть. — Продолжал Кощей — Слухами земля полнится ой как быстро. Но, знаешь, Ванька, с соотношением ингредиентов напутал я. А потому не стала твоя Василиска зомби полноценной. Ну, чего оставалось Продолжать делать вид, что я умер, да ждать, когда ты опять кого-то спасать кинешься.
— Бабушка Маши Шапкиной! — воскликнул Иван Дурак.
— Ага — Расплылся в злорадной ухмылке Кощей. — И ты, дурачинушка, напоил Шапкину бабку уже той отравой, в которой пропорции были такие, как положено.

— И чего теперь — Иронично поинтересовался Серый Волк. — Будешь самым умным в королевстве разлагающихся, пускающих слюни и обожающих живое мясо дебилов
— Зачем — Кощей явно наслаждался сложившейся ситуацией. — Я почти всех смогу к нормальной жизни вернуть. Противоядия-то ни кто не отменял. Покажу всем Ваньку, расскажу, как он вирус на свободу выпустил. Скажу, что умышленно. А там, глядишь, — Кощей потер руки, будто в предвкушении вкусного обеда, — и на Василисоньке женюсь.
Иван дернулся на стуле в припадке ярости, но путы держали крепко.
— Ты чего, Ваня Ты ж сам ушел скитаться. Глаза тебе, видите ли, потусторонние её не понравились.
— Загрызу суку! — Кричал Иван в бессильной ярости, пытаясь высвободиться от пут.
— Удушу тварь! — хрипел Серый Волк, повиснув на впившемся в шкуру ошейнике.
— Эй, герои, а разве не наоборот — продолжал глумиться Кощей. — Ладно, сидите тут. А у меня еще немножко работы. Противоядие почти готово. Осталась всего пара ингредиентов.
И, насвистывая незатейливый мотивчик, Кощей ушел вверх по лестнице.

Дождавшись, когда наверху хлопнет дверь, Ванька шепотом спросил:
— Серый, у тебя зубы в порядке
— В порядке. А толку — Ответил Волк.
— Я все придумал, Серый. — Все так же заговорщицки прошептал Иван и стал скакать вместе со стулом в сторону Серого Волка.
— Ты чего это
— Сейчас, Серый, сейчас. — Подпрыгивая вместе со стулом, приговаривал Ванька. — Я к тебе так, со стулом, подскочу, а ты мне верёвки и перегрызешь.
— Хм, странно, по идее, я додуматься должен был. — Пробормотал Волк.
С. Кем. По. Ве. Дешь. Ся. — в такт прыжкам, по одному слогу на каждый скачёк говорил Ванька — От. То. Го. И. На. Бе. Решь. Ся. Грызи, давай.

Серый ткнулся мордой в накрученные на Ванькиных кистях узлы. Но замер.
— Ваня, а ты точно руки мыл, после того как по малой нужде ходил последний раз
— Мыл, Серый, мыл! Ай, щекотно!
— Я ж тебя, дурака, не покусать стараюсь. — Ворчал Серый Волк, мусоля хитрый узел.
Очень быстро Волк перегрыз путы на Ивановых руках. Еще быстрее Ванька развязал ноги, примотанные к передним ножкам стула. Сложнее оказалось с цепью, удерживающей волка. Ошейник оказался литым. И каким образом он был надет на Серого — непонятно.

Ванька огляделся, увидел камин, метнулся к нему. И прикатил оттуда чурбак приличных размеров.
— Это еще на кой — удивился Волк.
— А чем не пенёк — Подмигнул ему Ванька. — Перекинешься, да и ошейник снимешь.
— В кого — Спросил Волк.
Ванька встал во весь рост, уперев руки в бока, и спросил:
— Слушай, Серый, вот ответь мне честно, кто из нас дурак
— Ты. Потому что загадками разговариваешь. — Нашелся Серый Волк.
— Ну, перекинься в кого-нибудь такого, чтоб ошейник снять.
— А! Дык, это я легко!
Волк поставил передние лапы на чурбан, оттолкнулся задними, перекувырнулся над пнём. Раздался хлопок, освободившаяся цепь звякнула и с другой стороны пня упал Колобок.

— Серый, ну ты нормальный, не
— Я просто подумал — пропищал Серый волк тоненьким голосом, — что у Колобка-то только голова. И мороки с шеей не будет.
— Ой, всё! Молчи! — Ванька махнул рукой, подхватил Волка-Колобка подмышку и кинулся вверх по лестнице, в библиотеку.
То ли по недосмотру, то ли будучи уверен в том, что Ваньке с Волком не выбраться, меч Кощей не тронул. Кладенец был там же, где Ванька его и оставил — возле полки с книгами.
— Ну, нелюдь поганая, трепещи! — Воскликнул Иван, воздев меч над головой.
С мечём в руке и Колобком подмышкой, Иван бросился обратно вниз по лестнице.
И выскочив в зал, наткнулся на недоумевающего Кощея.

— Время кончается, Ваня, кати меня! Как в боулинге! — пропищал Волк-Колобок
— В чем
— Под ноги ему бросай!
Ванька, кинул Колобка в сторону Кощея и тот, почти докатившись, переворачиваясь в очередной раз, с громким хлопком, стал Серым Волком, который вцепился в Кощееву ногу.
В два прыжка подскочив к противнику, Иван, взмахнув мечём, ударил Кощея.
Меч со звоном отскочил от лысой макушки.
Не обращая внимания на терзающего ногу Волка, Кощей захохотал:
— Ванька, ты чо! Я ж бессмертный!
— И хули — невозмутимо спросил Иван. И смачно пнул Кощея между ног. А когда тот согнулся пополам, схватил его за шкирку и несколько раз приложил головой об мраморную колонну.

— Ну вот, Кощеюшка, такова доля неудавшихся диктаторов. — Разглагольствовал Волк. — Тебе просто не повезло, что ты бессмертный. Так и будешь тут висеть, долго-долго. Да о жизни думать, о своей, о неправедной.
Обмотанный крепкими цепями, словно куколка гусеницы, с одной лишь торчащей наружу из рулона цепей лысой головой, висел под самым потолком замкового подвала Кощей Бессмертный.
Подвал замка был глубоким и сырым.