Были роботы в русских селениях

Здоровенный, связанный по рукам и ногам детина с грохотом упал на пол, а раскрасневшийся и взмокший Илья Муромец утёр пот со лба, наклонился вперёд и уперся ладонями в колени, пытаясь восстановить дыхание.

— Уф-ф… Вот, княже, принимай подарочек. Тяжелый, как конь, насилу допёрли.
— А почему он голый – Князь аккуратно потрогал амбала острым мыском красного щегольского сапожка.
— Не ведаю, княже. Сели мы с ребятами на привал у опушки, скатерку расстелили – и тут этот с голой жопой из леса выбегает. Говорит, дескать, мне кольчуга ваша нужна и лошадь. И на Алешину кобылку лезет без спроса.
— Ну а вы – промурлыкал князь с ноткой садизма.
— Три часа по башке его булавами мутузили, чтоб только с ног сбить. Умаялись все. Заколдованный, что ль Да и веса в нем пудов сорок, как пить дать. Чугунный он, что ль, али три года не срамши
Богатыри гулко заржали.

— Шутить, Илюша, потом будешь, — нахмурился князь, — Ну-тка, ребятушки, переверните его, гляну, что за рожа.

Богатыри, крякнув, перевернули пленника на спину.
— Чьих будешь-то, безобразник Какими ветрами занесло – князь глубоко засунул пленнику пальцы в ноздри и слегка потянул вверх.
— Я – Тэ-800. — прогундосил в ответ здоровяк, — Мне нужен Ваня Конюх. Где он
— Та-х… ы-ы… т-ты, — от растерянности пальцы сами собой выскользнули из ноздрей, — Ну и имечко у тебя… На кой ляд тебе Ванька то сдался, дубина ты чугунная!
— Убить. — спокойно ответил пленник.
— Вот те раз! Убить! Что ж он тебе сделал-то, горемыка У Ваньки отродясь умнее квашеной капусты в голове не бывало, над ним что люди, что лошади одинаково ржут!
— Задание такое запрограммировали, — чуть виновато пробубнил Tэ-800.
Князь присел здоровяку на грудь, как на лавку, зыркнул ему в глаза и спросил по-отечески:
— Вот ответь мне, почему вы, дуроломы, все такие Вам волю дай, так вы напьетесь, с девками нарезвитесь и давай черепа друг другу крушить, будто занятий других полезных нету. Вот скажи мне, чугунный, есть в тебе хоть что-то хорошее
— Есть. Детей люблю.
— Ха! Тут один гусляр к нам заезжал, бледный как поганка, по этой же части. Так мы из этого детолюба живьём фондю приготовили.
— Я ж не то имел в виду-то!
— То, не то… ладно. Коль развяжем тебя, буянить не будешь
— Не буду.
— Развяжите его, ребятушки. Но коли что, так булавой в лоб. Вкурил, чугунный
— Понято…

Скрипнула дверь, и в палаты впорхнула княгиня.
— Ужинать пора, ненагля… Гос-споди, срам-то какой! – княгиня пулей вылетела из залы, едва переступив порог. И дверью в сердцах хлопнула.
— Князь с голым мужиком. И свидетели есть! Ай да ягодка для желтых писарей! — констатировал Добрыня. Илюша с Алешей несильно притворились, что кашляют, а Тэ-800 расплылся в довольной улыбке.
— Я те щас полыблюсь, эксбиционист… а от кашля, говорят, кол в жопу хорошо помогает, лучше мяты с эвкалиптом. — едко заметил князь, — Портки ему принесите. А ты, Добрыня, отдай ему свою кольчугу.
— А чё я-то
— Дочёкаешься! За метлой следи, князь пред тобой, а не хмырь кабацкий. Чугунный, ты в кольчужке на голый круп не взмерзнешь
— Функционирую при температуре от минус ста до плюс четырехсот по Цельсию. Индифферентен к нулевой и стопроцентной влажности.
— Не сохнет и не мокнет! — вновь встрял Добрыня.
— Без тебя понял! Да и нечему у него намокать, мужик он вроде по всем первичным и вторичным… Ладно, Чугунка, одевайся, а я ужинать пошел. Ребята тебя ко мне проводят, там и поговорим.

* * *

— … Повозмущайтесь мне тут, трепачи бородатые! У меня с ним разговор будет кодепри.. Тьфу ты, как там его..
— Конфиденциальный. — подсказал Tэ-800. Богатыри уважительно глянули в его сторону.
— Никак слово не запомню… о чём, бишь, я.. ага! Стоит мне за столом вякнуть не по-русски али чарку лишнюю махнуть, так назавтра весь город талдычит, что владыка не вязал лыка да чушь нес несусветную!..

Шумная и недовольная толпа бояр вышла из трапезной, не забыв громко хлопнуть дверью.
— Гнать к чертовой матери! – прошипел князь, положил себе в тарелку гусиной печенки и принялся чистить печеную картофелину, — Ты давай, Чугунок, не отставай, наворачивай. Чую, что жрешь, как троглодит, иначе б столько не весил.
— Не нуждаюсь в органической пище, работаю на автономном питании.
— Вот оно как. А с питьем Потребляешь
— Невосприимчив.
— Такие люди нам нужны! – князь покосился на богатырей. Богатыри опустили глаза в тарелки, делая вид, что увлечены едой. – Ну так ты сказывай, Чугунок, откуда будешь и почто тебе Ванька наш, конюх, сдался
Тэ-800 заиграл желваками, побарабанил пальцами по столу, вздохнул и прикрыл лицо широченными ладонями.
— Эй, ты чего! Да всё в порядке, я же это… без намеков! Ну – начал было успокаивать его князь.
— Да все нормально. — Тэ-800 отнял руки от лица, ставшего настолько серьезным, что богатыри перестали жевать. – Издалека я. Война у нас. Ничего не осталось, ненависть одна. А у вас тут природа, птички поют, никто не стреляет, ничего не горит, не взрывается… хорошо! А там, откуда я, не то что дерева – травинки, и той не видел, одна пластмасса жженая да головешки.
— М-да… – князь налил полную чарку и молча выпил. – А с Ванькой у тебя какие счеты
— Никаких. Запрограммировали убить.
— Приказали, что ли
— Хуже. Объяснять – долго, но, вкратце, если на глаза он мне попадется, живым не уйдет, тушите свет. Ничего не смогу с собой поделать.
— Прав Илюха! Заколдованный он! – вмешался в разговор Алеша Попович, — Надо его Митричу показать! Митрич у него в башке поковыряется и как рукой снимет. Вот, помню, возникла у меня в отрочестве к кокошникам тяга сексуальная нездоровая, так Митрич…
— Пусть твой Митрич у себя поковыряется. И в другом месте. — перебил Тэ-800, — В смысле: не поможет.
— Ладно, не будем ругаться, — сказал князь, — а завтра действительно переселим к Митричу и проверим кое-чего. Есть идейка. А эту ночь в гостевых покоях почивать будешь.
— Я не сплю.
— Ну тогда книг тебе на ночь дам. Всем спокойной.

* * *

Утром близ терема собралась толпа ротозеев. Тэ-800 водил по ней бесстрастным взглядом. Его мускулистый круп был обмотан цепями, а наряд из трех богатырей, встав полукругом у концов цепей, крепко в них вцепился.
— Где этот олух! – крикнул в толпу князь. – Ага, вон ты где! Тогда начинаем!
Толпа услужливо вытолкнула в первый ряд испуганного, ничего не понимающего Ваньку.

Физиономия Тэ-800 мгновенно приобрела свирепый вид – и он, как локомотив, таща за собой весь приданный богатырский состав, двинулся к Ваньке, который, не моргая, наблюдал за влекомой к нему процессией.

— Не удержим! Убирайте остолопа, до мокрухи двадцать шагов! – взревел Илья Муромец.

Князь неспешно, но бойко подошел к Тэ-800, зыркнул на зевак хитрыми глазами и надел здоровяку на голову ведро. Здоровяк встал, как вкопанный.
— Всем спасибо, все свободны, — обратился князь к толпе, — А твоего, Ванька, духу, чтоб тут вообще не было! Дома посиди. Где Митрич
— Здесь я, — из толпы вышел крепкий гладковыбритый старик.
— Забирай чудовище. К полудню к тебе подойду.

* * *

— … Митрич!!! Ми-и-итрич!!!
— Иду, княже.
— Пса убери, дюже он у тебя лютый.
— Да убрал, убрал. Заходи.
Князь с Митричем зашли в избу.
— А где Чугунный
— Девки утащили. И не надо вот так улыбаться, — нахмурился старик, — у твоего друга глазомер штучный. Вот он и помогает девкам сукно для сарафанов кроить. Такое вот прет-а-порте…
— Ну а вообще, как он тебе Ты людей насквозь видишь, так что слушаю тебя внимательно.
— Нормальный мужик, только чересчур тихий, грустный, что ли… Пёс мой его невзлюбил, облаял так, что глотку себе сорвал…
— Слушай, Митрич, я ж тебя, хитреца, с рождения знаю. Чего-то ты не договариваешь. Больно рожа у тебя серьезная.
— Лошадка у меня старенькая, совсем плохая уже, — старик насупился и уставился в пол.
— Не вижу связи.

Митрич залез под стол и вытащил оттуда большой кусок бересты.
— И чё — удивленно вскинул брови князь.
— Чертёж это. — Митрич ткнул в центр бересты пальцем, — Вот – плуг. Если мы сюда длинную жердь приладим, на жердь ступу повесим…
— Нич-чего не понимаю! Плуг, ступа… ты чего задумал, старый
— Все просто: в ступу Ваньку посадим, в плуг Чугунного твоего запряжем… да, чуть не забыл! нарисовать не успел! на второй жерди повесим над головой у этого лютого ведро! тормоз такой!..
— Ну ты и жук! Микеланджело, твою мать! Узурпатор старый!
— На себя посмотри, вокабуляр хренов! — завёлся старик, — В нём дури столько, что ещё три плуга привязать можно, он и не заметит!
— Ладно, остынь, Митрич, лучше у него самого спросим: согласится – будем делать твой аппарат!

* * *

Tэ-800, злобно рыча, двигал плуг вдоль поля, а счастливый Ванька сидел в ступе, кривлялся, жрал яблоки, метал огрызки в голову землепашца и поминутно тыкал в стороны пальцем, вопя дурным голосом: «Я – Зе-е-емля!!! Я своих провожаю питомцев!!!..»
Замыкал процессию Митрич.

Князь с богатырями стоял на кромке поля.
— Мне этого дэбила самому убить хочется, — проворчал Алеша в паузе между воплями, — Чего ты нас сюда притащил-то, князь
— А чтоб вы, злыдни, увидели, как из ненависти добро выуживать!

* * *

Запашка шла к концу. Благодаря уникальным для этих краёв силе Тэ-800, смекалке Митрича и Ванькиной тупости помноженной на лень (сидеть в ступе и жрать – во работа!), троица управлялась в немыслимые сроки.

— Давай, милок, потерпи, в обед девки тебя навестят, а к вечеру, авось, всё закончим, — подбодрил Митрич здоровяка.
Тэ-800 резко остановился, присел на землю и глубоко задышал.
— Что случилось – Митрич обогнул плуг, присел рядом, — неужтоль устал!
— Не могу больше, — широкие плечи приподнялись и с тяжелым выдохом опустились, — Кончилась.
— Что у тебя кончилась Ты чего, дружище — занервничал было старик.
— Ненависть. — Тэ-800 поднял глаза на Митрича, еще раз выдохнул и беззлобно перевел взгляд на Ваньку.

Митрич с минуту потаращился на Тэ-800, сплюнул в ладонь (в старческих глазах запрыгали чертики), отечески потрепал здоровяка по стриженному «ёжику» – и зашелся мелким заразным хохотом:
— Оно же здорово, дурында! Вот ты дал! – Митрич хлопнул Тэ-800 по плечу.
— Чего дал-то Выгоните теперь, небось
— Я им выгоню! Хоть ты и чугунный, а голова у тебя, видать, деревянная! «Не-е-е-нависть», понимаешь… — протянул, неведомо кого передразнивая, Митрич и вновь залился хохотком.

Сзади донесся топот. Старик и Тэ-800 обернулись.
— Отдыхаете! – завел было Попович, но, встретившись глазами с Митричем, осекся.
— Чего случилось, Алексей – Тэ-800 поднялся на ноги.
— Князь у моста ждёт, срочно. Басурмане на подходе, за мной!
Алексей развернул коня, припустил со всей прыти, за ним побежали здоровяк со стариком, следом с улюлюканьем бросился Ванька.

* * *

Из смуглой галдящей толпы на дальнем конце моста выступил кривоногий человечек с изогнутым кинжалом на поясе. Галдеж мигом смолк.

— Эй, урус, сабака! – крикнул кривоногий, — Нам кровь не надо, тваю мать! Деньга давай и живи! Уговору делать хочу: положит кто из тваих батыров моего Велобос-батыра, уйду, дарога к тебе забуду! Нет – так деньга полный телега кати, и каждые полгод по телега!

Из толпы, обогнув кривоногого, вышло существо сказочных размеров. Кроме них, у существа были длинные руки до колен, бритая, покрытая шрамами смуглая голова, а на обеих кистях поблескивали пудовые кастеты.
— Обсоси гвоздок, загорелый! – взревел Илья Муромец и ступил на мост.
Тэ-800 схватил его за плечо, развернул к себе и тихо спросил:
— Илья, можно я
Илья оглянулся на князя. Тот шагнул к роботу, бегло перекрестил его, притянул за затылок к своему плечу и шепнул: «Мы в тебя верим»

* * *

Бойцы едва сошлись на середине моста, как гигант Велобос, нырнув под Чугунка, ударил его головой в колено.
Тэ-800 криво осел, схватил рукой воздух и рухнул на мост. По телу робота прошла судорога, веером полетели искры, ахнули все… Кроме Велобоса. Гигант оседлал Тэ-800, плюнул ему в лицо и прокричал:
— Пиздэй тибе, урус!!!

Руки Тэ-800, как по команде, сомкнулись на шее Велобоса. В следующий миг робот стоял на мосту – ни дать ни взять кузнец, только в поднятой руке не молот, а шея гиганта, распластанного в ясном дневном свете. Фигура Велобоса, описав дугу, пала на мост. По мосту прошла судорога, толпы на обоих его концах скатились на речные берега, а мост коротко потрещал и… рухнул. Тэ-800, не ослабляя мёртвую хватку на шее визави с брызгами ухнул в реку. Из-под воды показались пузыри. Сначала большие, потом все мельче и мельче. Когда они и вовсе исчезли, князь снял шлем, отвернулся и отошел в сторонку. Митрича, кабы не слёзы, казалось, раздирал хохот. А Ванька тихо, по-звериному завыл.

P.S. Память о вышеизложенном жива в городе Васильсурске, рядом с которым доныне протекает река Чугунка. Да, да, та самая.

© Володий Шекспиренко